Из-за этого я еще больше переживала.
А вот Миртл была непозволительно спокойна, ее не волновали даже менталисты, которых в академии было пруд пруди. Неважно, что мои мысли могли прочесть, и тогда все пропало.
— Меньше паники, — утверждала она, пока я собирала остатки наших вещей. — Не было еще такого менталиста, который бы прочел фею.
— Много ты знаешь... — бурчала я.
Еще в кабинете у Мефисты я едва не поседела, когда самодовольный блондинчик пригрозил залезть в мою голову. Я все же не фея, у меня защиты нет.
И вот теперь я стояла в выделенной мне комнатушке и осматривалась.
Мефиста не преуменьшила, когда сказала, что мое новое жилье «так себе». Голые каменные стены, сырость, окошки размером с форточку и те на уровне земли.
Я подошла к ним ближе, выглядывая наружу.
Пейзаж за окном был унылейшим: лысая трава, зачахшая без солнышка, кривые деревца — все это дополнилось возгласом Миртл.
— Мрак! — резюмировала она. — Ощущаю себя в склепе. Пчих!
— Привыкай, — ответила я, стараясь запихнуть феечку обратно в карман. — Ты что, не слышала? Комендант принадлежит Дому Греф. Сиди тихо.
— И не подумаю. — Она впилась в мой палец своими крохотными ноготками и выпорхнула наружу. — Хоть Греф, хоть гном. Плевать.
— Но ведь услышит же. — Я покосилась на каменные стены. — Ты же в курсе, на что способны домовые...
— Главное, они не в курсе моих... — феечка оскалилась и перелетела на одну из двух свободных кроватей. — Да уж, на перине тоже сэкономили.
— И какие же у тебя способности? — поинтересовалась я. — Я что-то тоже не в теме, хотя знаю тебя уже не первый год. Фигурное витание над цветочками? Повышенный надой нектара?
Миртл фыркнула и закинула ногу на ногу.
— Знаешь, почему нас признали существами повышенной опасности? — тихо спросила она.
— Потому что, когда вы роитесь, то сносите все на своем пути. Говорят, с прошлого роения прошло сто пятьдесят лет, тогда вы уничтожили почти весь урожай овса на континенте.
— Какая катастрофа... — зевнула Миртл. — Овса у них не было... Ужас-то какой! А вот то, что магия почти у всех пропала, умолчали. Засекретили, сволочи. А нас в Предгорье сослали, на самый нелюдимый клочок континента. Пустили миф, что мы теплолюбивые и можем жить только на юге. А на деле что? Я разве мерзну?
— В смысле магии не было? — Я впервые про это слышала. — Я тебя много лет знаю и все же оборачиваюсь.
— Это физиология. — Феечка принялась глубокомысленно разглядывать свои коготки, словно примеряясь: наточить их посильнее или и так сойдет. — Вот кто в Предгорье живет: оборотни, гномы, феи, стихийники — наша магия природная, живая. А все эти домовые, артефакторы, менталисты — они противоестественны своими вмешательствами. Вот разве наши предки жили в домах с удобствами? А залезали без спросу друг другу в головы? Творили предметы, изменяя другие?
— Ну, допустим, нет, — задумчиво кивнула я.
— Вот и я о том же. Есть магия природная, а есть как у них — насильственная над естественным ходом вещей. Вот такая рядом с феями не работает. Мы как магический обнулятор: там, где фея, ничего работать не будет. Как тебе такое, Габриэль?
Я сощурилась в неверии.
— И про это никто не знает? — нахмурилась я.
— Почему никто? Я же тебе рассказала. — Миртл зевнула. — Наверняка еще кто-то в курсе — профессора какие-нибудь старые, но им необязательно знать, что в академии теперь живет фея. Мне прабабка рассказывала, что среди менталистов даже ввели запрет на употребление нашего меда. Еще триста лет назад они его ели на завтрак, обед и ужин — он увеличивал силу, пока побочку не обнаружили. Если пережрать, — фейка пакостно хихикнула, — способности исчезают. Представляешь? Хоп, был менталист, а стал пустышкой. Поэтому они и боятся нас, и держат подальше от больших городов.
