А он у меня вообще хоть раз был с момента моего появления здесь? Не было! Никто мне не дал права выбора! Никто!
В этот момент вулкан, который прежде лишь изредка выплевывал пепел, извергся.
— Я попала в этот чертов мир по ошибке! Меня приняли за другого человека! Я вынуждена быть той, за кого меня считают, хотя у меня есть своя жизнь! Меня окольцевали какой-то ненормальной ящерицей и чего-то от меня требуют! Я не знаю этот мир и не хочу его знать! – Мой голос сорвался на крик, из глаз покатились слезы. Тушь наверняка размазалась...
Джен воспринял мою истерику с абсолютным спокойствием. Я даже подумала, что оглушила его, но нет. Он внимательно выслушал мои вопли и сказал:
— Считай, что ты родилась заново. Теперь это твоя жизнь, и либо ты ее примешь, либо умрешь.
Утешать он точно не умеет.
Хлюпая носом, я тяжело вздохнула. Где же слова «не волнуйся, я тебе помогу, вытащу из этого мира»? Мечтай, Лиса, мечтай!
Ладно, раз мне все равно не отвертеться… Оставлю за своей спиной хоть что-то.
Поднявшись с кресла, глянула в зеркало, удивилась, что макияж не пострадал, и, бросив последний взгляд на Джена, удалилась с гордо поднятой головой.
Эмоции выплескивались через край. Внутри бушевал ураган из ненависти и злости. Его надо усмирить, иначе стулья полетят в окно, а ножи в людей. И я не гарантирую, что все останутся живы.
Не успела я пройти и половины зала, как ко мне подлетела мама:
— Дорогая, почему ты оставила Витора одного? Он скучает!
Мамочка уже чуть-чуть пьяна, вместо строгого тона вышел игривый.
— Я как раз иду его искать, – сообщила я ей.
— Веселитесь, дети.
Не до веселья, когда столько проблем.
Витора мне и вправду хотелось найти, чтобы врезать ему по печени и почкам, пару раз по голове, под коленную чашечку, в челюсть и… Ох, надо отвлечься, расслабиться…
Мимо проходила служанка с двумя подносами: на одном фужеры с желтоватой прозрачной жидкостью, похожей на наше шампанское, на втором бокалы с чем-то зеленым… Интересно, какой он на вкус, этот напиток?
Неуверенно потянулась ко второму подносу и услышала над ухом:
— Не стоит это пить.
Советчика я узнала сразу, а потому, распростясь с колебаниями, взяла бокал.
— Перепьешь – даже целители не помогут. Эффект от него длится долго, а похмелье проходит намного хуже.
Я Витора слушать не стала. В четыре больших глотка осушила бокал. На вкус приятное… Что-то среднее между киви и виноградом.
— Я предупреждал, – невозмутимо напомнили мне.
— А почему ты не потрудился предупредить меня о кольце? Или о том, что оно кусается, шипит и показывает язык? – накинулась я на Витора.
Лицо его не изменилось, меня же понесло дальше.
— Почему, когда я спрашиваю, ты не отвечаешь, а когда мне даром не нужны твои предупреждения – ты тут как тут! Нарисовался, голубчик!
Незаметно для самой себя перешла на крик, но быстро опомнилась. Мы все-таки здесь не одни.
— Я рассмотрю твои жалобы и предложения на досуге, желательно в письменном виде, – ровным голосом известили меня.
Жалобы в письменном виде, говоришь? Хорошо-хорошо. Не поленюсь, пару рулонов накатаю. Но это потом, а сейчас мне что-то потанцевать захотелось.
Пары кружили по залу в темпе вальса, да и сам танец напоминал наш вальс, так что белой вороной выглядеть не буду.
Только вот… с Витором я танцевать не желаю, он мне противен, как слизень на сковородке. А вон тот мужчина с иссиня-черными волосами очень даже привлекательный… Еще больше привлекательности ему придает то обстоятельство, что он один. Следовательно, не откажет.
