– Сам дурак.
Клёпин вздохнул:
– Ну что ещё от тебя ждать? Мужики, понимаете, всё дело в особом нежном взгляде. Его надо выработать. Смотреть так, чтобы между вами протянулась ниточка взаимопонимания. Ещё ничего нет, никто не догадывается, а вы уже связаны неким общим. Ты смотришь и вот так совсем чуть-чуть улыбаешься уголками губ, горько, но понимающе.
Началась фармакология. Клёпин нежным розовым взглядом уставился на предмет любви. Та несколько раз споткнулась о его взгляд, недоумённо шмыгнула носом и спросила:
– Клёпин! А не скажете, чем отличается принцип действия тра-ля-ля от тра-ля-ля?
Клёпин молчал.
Ещё раз шмыгнула носом:
– Два. Кац?
Мишка понуро поднялся.
– А не скажете… Два. Пошли дальше.
На перемене под общий хохот Клёпин, вытаращив глаза, свирепо приказал:
– Всем молчать!
– Горько молчать? – поинтересовался Сергей.
– Раздвинув краешки губ, – успокоительно объяснил Мишка.
13
Зима. Снег, ветер, на всём белом свете ветер. В Питере он наиболее пронзителен, промозгл, с какой-то особенно сырой болезненной составляющей. Из-за летящего снега почти ничего не видно. Мишка после библиотеки с трудом добирался до дома, когда увидел, как невдалеке остановилась машина и два человека, пригнувшись, вынесли тяжесть и сбросили в переулок. Извечно любопытный студент пошёл посмотреть и наткнулся на лежавшего человека.
– Эй! – позвал на всякий случай.
– А ни хрена! – жизнерадостно ответил тот и попытался приподняться.
– Опять пьяный! – чертыхнулся Мишка. Но всё-таки подошёл ближе и ахнул: в глаза бросилась белая кость, выступившая из рваной штанины.
– Где тебя так угораздило?
Человек, как бы просыпаясь, недоумённо посмотрел на свою ногу.
– Не помню, – ответил, запинаясь, – я пьяный был.
– Что же делать? Что же делать? – Мишке стало жарко. Он начал лихорадочно вспоминать, чему учили, попытался прикрыть кость. Вскочил:
– Подожди, я вызову «скорую»!
– Ладно, – тихо ответил человек.
– Вот только деньги разменяю!
– Конечно.
Побежал, чувствуя взгляд.
«Скорая» прибыла минут через двадцать и остановилась на перекрёстке под мигающим фонарём, вспышками окрашивающим падающий почти отвесно снег в жёлтое.
– Надо же, ветер кончился…
Мишка указал врачу место и направился домой.
Дома грели батареи и радостно бегали тараканы. Мишка обидчиво им пригрозил:
– Ишь, разбегались, а дихлофосом по балде?
Тараканы не отреагировали.
Мишка чуть подумал.
– Граф, а не найдётся ли у нас что-нибудь пожевать? – осведомился сам у себя. И поспешно себе ответил: – О да! Лакей! К делу!
Лакей нашёл лапшу, поставил кастрюлю на огонь, высыпал туда лапшу. Помешал:
– Что-то медленно варится!
Сунул в кастрюлю кипятильник и отправился доучивать физиологию, но, по обыкновению, переключился на очередную книжку, где чрезвычайно понравилась фраза: «Главное в том, чтобы дождаться лета…» А через полчаса, забыв о физиологии и лете, мрачно соскребал лапшу с кипятильника. Самое обидное, что, когда он решился её съесть, лапша оказалась сырой. Мохнатый кипятильник и неудачливая еда полетели в мусорное ведро. Мишка окончательно разозлился, выключил свет и обвинив себя: «Никакой ты не граф!» – пошёл спать, плюнув на завтрашний экзамен.
Но на экзамене ему неожиданно повезло. Во-первых, не выперли, когда он опробовал новую методу: как бы очень волнуясь, цапнул сразу два экзаменационных билета, пробежал их глазами…
– Э-э…
– Ох, извините!
Положил билет похуже обратно.
