– Хватит, хватит! – заволновался Лев. – Семинар с минуты на минуту!
– Подумаешь, зернистость…
На третьем курсе начался предмет, более приличествующий организаторам здравоохранения: общая гигиена. Мишка приуныл – выбранная наугад дорога явно вела не в ту сторону. Ещё на третьем курсе они потеряли сразу двух человек: неоднозначного Костю Шпагина и тихую Тоню Кравченко. Костя по случаю женитьбы взял академотпуск, перед этим выпросив у Маши Бододкиной конспект по фармакологии. А вернул только обложку с припиской: «Извини, конспект сгорел…» По этому поводу Клёпин Машу доводил месяц, всё удивлялся:
– Странно, рукописи не горят, а твоя сгорела! Ты это можешь объяснить?
Тоню же отчислили по неуспеваемости. И на третьем же курсе произошло событие, которым Мишка впоследствии гордился всю жизнь.
В один из дней он опоздал на лекцию на военной кафедре. Происшествие само по себе очень неприятное, учитывая личность Семенюка. Примчался, а дверь закрыта. Мишка согнулся и в замочную скважину начал печально обозревать недоступные ему окрестности: тишина, затылки, опять тишина. Что-то лектора не видно… Где же Семенюк? Нету?! И тут на Мишку снизошло озарение: он тихонечко открыл дверь и со всей силы заорал:
– Встать!!!
Весь поток в триста человек поднялся. А Мишка под немедленно начавшийся и с каждой секундой усиливающийся смех спокойно прошёл на первое сиденье.
– Осторожно, двери закрываются. Следующая станция «Красноармейская…»
– Миша, Миша…
Мишка оглянулся – к нему подходила Тоня Кравченко. Бледное, усталое лицо, измученные глаза.
– Тоня, привет!
– Как вы, Миша?
– Да ничего, учимся… – Мишка понял, что ляпнул что-то не то, и запнулся. – Как ты?
– Работаю. На прядильно-ниточном комбинате. Общежитие дали. Я ведь там и раньше смены делала. Понимаешь, – Тоня покраснела, – я ведь не успевала не потому, что… Я вообще всё на лету хватаю, просто я одна, приходилось столько тянуть, не высыпалась, уставала очень. Я опять поступлю, вот увидишь!
– Конечно, Тоня.
– Ты передай всем привет, ладно?
– Ладно.
15
Началась сессия. Для фармакологии выделили семь дней и Мишка, очень боясь провалиться, с раннего утра уходил в библиотеку, возвращаясь домой затемно. Чтобы бороться со сном, хватающим посреди непрерывной зубрёжки, он взял книжку про сталинские репрессии, быстро прочитал, поменял на такого же сорта другую книжку, ещё раз поменял. И оторопел: в третьей книге автор первой яростно обличался как предатель. Мишка растерянно подёргал себя за волосы, подумал, медленно отодвинул страшные мемуары на край стола и решительно занялся заждавшейся наукой. Экзамен он впервые в жизни сдал легко, без шпаргалок. Вышел счастливый в коридор и наткнулся на Шмыгу.
– Ну? – спросила она.
– Пять.
– Пять?!
Шмыга взвизгнула, неожиданно подскочила, крепко обняла, вблизи оказались её сияющие глаза, чмокнула в щёку.
– С-спасибо.
От неожиданности Мишка покачнулся, еле удержавшись на ногах. Но Шмыга уже справилась с собой. По-прежнему сияя, неловко отступила, шмыгнула носом и быстро скрылась за одной из дверей на кафедре. Мишка, Надя, Сергей, Клёпин, Ольга изумлённо смотрели вслед.
Несмотря на первый успех, экзамен по общей гигиене Мишка провалил. Она, эта общая гигиена, после фармакологии казалась настолько понятной, что готовиться не было никакого смысла. Мишка пренебрежительно полистал учебник, отправился на экзамен и получил трояк, перечёркивающий надежды на стипендию.
