Читать онлайн Олег Бахтияров - Активное сознание

Der Menschist Etwas, das über wunden werden soll – Человек есть нечто, что следует превозмочь – эти слова Ницше могут служить эпиграфом к психонетической практике[1], направленной на превращение обусловленного сознания в активное. Активное сознание – это преодоление промежуточного статуса человека – существа, застывшего между обусловленностью (внешними стимулами и стабильными формами сознания) и внутренней творящей свободой.

Тема книги – активное сознание, точнее, методы, ведущие к активизации сознания и последствия их использования. Обычное сознание ре-активно: формы сознания создаются внешними по отношению к «Я» стимулами, и не «Я» создает формы культуры, а культура, как особый организм, использующий для своей жизни смысловую и чувственную ткань сознания, создает формы сознания и задает их динамику. Такое положение дел можно принимать или не принимать, однако приятие или неприятие не должно определяться случайными сочетаниями факторов воспитания и событий личной истории, но представлять собой осознанный акт.

Описание практик работы с сознанием всегда затруднительно: наш язык и его использование, обусловленное целенаправленным воспитанием, не отражает реальностей, выходящих за пределы обыденного опыта. Слова связываются с другими словами и, как правило, уводят в сторону от понимания сути практики. Такие слова, как «воля», «ясное сознание», «объект, лишенный формы», как правило, пытаются понять, связывая с другими словами, отражающими текущую жизнь, и их истинный смысл актуально не переживается. Поэтому лекциями о практиках являются сами практики, а словами, обозначающими запредельные понятия и переживания, становятся состояния, достигаемые в ходе практики. В самом деле, как можно говорить о воле, не обладая опытом внутренней свободы или о не-форме, будучи привязанным только к органам чувств? Выход видится в том, чтобы спровоцировать переживания и действия, которые являются имитацией, отражением этих запредельных переживаний и, постепенно проясняя отражения, перейти от имитации к реальности.

При работе с сознанием результат возможен лишь как личное достижение. Результат на следующем шаге превращается из факта жизни всего лишь в описание, а, следовательно, для следующего поколения становится лишь языком описания. Реальная практика подменяется языковыми выражениями, которые соотносятся с обычным опытом и поглощаются им, и потому следование психотехническим предписаниям не приводит к ожидаемому результату. Тексты – трупы знаний. Знание адекватно передается только со всей историей его создания.

Можно привести множество определений воли и сознания, но ни одно из них не является собственно определением, скорее это пояснения. Не пояснения должны предшествовать реальной практике (слова исказят последующий опыт и «упакуют» его в формы, отражающие иные смыслы, нежели те, которые заключены в непосредственном опыте), а опыт должен управлять последующими комментариями, придавая словам новые смысловые оттенки.

Не в этом ли разгадка запутанности и частичности алхимических текстов? Путь адепту предлагается пройти самостоятельно, получив лишь несколько туманных и аллегорических рассуждений. Личный опыт, личные находки и неожиданные прозрения являются неотъемлемым компонентом реального продвижения.

Поэтому и дальнейший текст состоит из описания практик, а рассуждения следуют за ними. Это принципиальный момент: онтология не должна становиться господином, она должна порождаться самим практикующим.

Психотехническая работа в современном технологическом мире обычно направлена на решение тех или иных прагматических задач – формирование заданных психических состояний, преодоление стереотипов поведения, мышления и принятия решений, расширение ролевого спектра, формирование сплоченных и работоспособных коллективов, проведение боевых психологических операций и т. д. Однако есть еще одна задача, решение которой не только приносит ощутимые прагматические результаты, но и является наивысшей наградой для психотехнолога, – пробуждение воли и достижение ясного сознания, что и является основанием активного сознания, сознания, которое не подчиняется формам, навязанным ему строением органов восприятия, культурными и языковыми факторами, а само создает эти формы. Строго говоря, это высшая задача не только для психотехнолога, но и для любого сознательного существа. Решив ее, человек делает первый шаг на пути к полноценной жизни. Естественно, эта задача обрастает своими прагматическими приложениями.

Психотехнолог работает с организованностями сознания как со своими инструментами. Но нужно заметить, что это двусмысленные и небезопасные инструменты. Пробудив волю и достигнув ясного сознания, мы обретаем средства изображения Истины, но отнюдь не саму Истину. Всегда есть соблазн подменить Истину языком, на котором можно говорить о ней. Подобная подмена – основа большинства духовных заблуждений и извращений современности.

Психотехническая работа парадоксальна по своей природе. Практикующий, проводя психотехническое воздействие на свою собственную психику, прежде всего создает проект своего будущего психического состояния. Этот проект отражает всю осознаваемую психическую структуру, в том числе и ту ее часть, которая планирует и производит воздействие. Возникновение проекта – это уже изменение проектирующего. Любое самовоздействие порождает те же парадоксы, что и самоописания системы. Знаменитый парадокс брадобрея, бреющего тех, и только тех, кто не бреется сам, хорошо иллюстрирует проблематику адекватного описания процесса саморегуляции. По этой причине нельзя построить связной теории саморегуляции, лишенной логических противоречий. Но можно построить практику, и практика станет описанием и объяснением саморегуляции.

Еще одно замечание: для понимания второго раздела этой книги необходима практика, описанная в первом разделе. Без этого опыта выводы второго раздела будут представляться лишь одной из фантазий на тему воли и сознания.