Актриса. Книга 2 - страница 5

Виктория замедлила шаг, застигнутая врасплох вопросом. Майский ветер трепал полы накинутой на нее ветровки.

– Многие думают, что я за славой гонюсь, – она задумчиво посмотрела вдаль. – А я просто хочу прожить не одну жизнь, а десятки. Примерить на себя судьбы, которые в реальности никогда бы не стали моими.

– А разве это не притворство? – осторожно спросил Виктор.

– Нет, если делаешь это по-настоящему, – в ее голосе прозвучала уверенность. – Не играешь, а становишься другим человеком. Растворяешься в персонаже, дышишь его воздухом, чувствуешь его боль. Это… это как шагнуть в другое измерение.

Виктор внимательно вглядывался в ее лицо, освещенное отблесками витрин.

– Слушай, а для своей жизни время остается? Настоящей, не на сцене?

Виктория прикусила губу.

– Наши педагоги постоянно об этом напоминают. Говорят, актер должен жить полной жизнью, чтобы было, что вкладывать в роль. Но на практике… – она вздохнула, – иногда сама не пойму, где я настоящая, а где – образ.

Она помолчала, а потом вдруг:

– Дура! – громко воскликнула Виктория, нарушив установившуюся тишину.

– Да ладно тебе, – Виктор даже вздрогнул от неожиданности.

– Дура, что поступила на актерский, заняла чье-то место, – ее голос дрогнул. – Боюсь, не справлюсь, это оказывается очень сложная профессия, не всем дано.

– Не переживай, ты еще учишься, наверное, потом будет проще разделять, – мягко произнес Виктор. – Я тоже хорош. Учусь ради корочки с высшим образованием.

Она слабо улыбнулась и продолжила:

– Знаешь, многие мастера всю жизнь с этим борются. Особенно после больших ролей. Это как наваждение. У нас одна преподавательница рассказывала, как после «Маскарада» месяц не могла выйти из образа Нины Арбениной. Представляешь?

– Сложно представить, – честно признался Виктор. – У нас на юридическом такого не бывает. Зубришь законы, и вроде бы все понятно – вот они, в кодексе. А тут…

– Теперь понял, почему артистки такие странные? – Виктория внезапно остановилась и посмотрела ему прямо в глаза, словно бы испытывала его. – Тебе лучше держаться от меня подальше. Сам сказал – все по-настоящему. И восторги, и страдания.

Виктор не отвел взгляд, но что-то неуловимое промелькнуло в его глазах.

– Интересно наблюдать за тем, как человек говорит о своем призвании, – сказал он после паузы.

Виктория замерла, ожидая продолжения, но Виктор лишь посмотрел на часы.

– Уже поздно. Где ты живешь? Провожу.

– Тут недалеко… – растерянно ответила она.

– Идем, – коротко кивнул он.

Они шли молча. Каждый думал о своем. Фонари вдоль улицы постепенно загорались, и тени становились длиннее. Виктория несколько раз бросала на него быстрые взгляды, пытаясь понять, о чем он думает.

– Слушай, а сейчас ты не играешь? – внезапно спросил он, нарушив затянувшееся молчание.

Виктория рассмеялась, и в этом смехе не было ни тени притворства.

– Самый сложный вопрос, который можно задать актрисе! Но нет, сейчас – настоящая я. Хотя, – она лукаво прищурилась, – в этом-то и загадка, да? Поди разбери.

Виктор только пожал плечами. Его лицо оставалось непроницаемым.

– Я пришла, – нарушила первой тишину Виктория, останавливаясь у пятиэтажного дома. – Мое окно на третьем этаже, вернее, окно нашей с сестрой комнаты. Свет не горит – значит, ее еще нет. А может, на кухне сидит с бабушкой, чай пьет.

– А вы совсем не похожи с сестрой, – заметил Виктор, вглядываясь в темные окна.