И это так, без всяких мелочей, которые досаждали, но крови не портили. К концу второго месяца плавания – оно да, не так весело, как в самом его начале. Все слабые места уже себя проявили и были вылечены, механизмы и системы работали как часики, с выпученными глазами в рваном РБ по кораблю действительно никто уже не носился, ключей друг у друга не просил и мозговыми штурмами не занимался. Даже к трех-четырехчасовому режима сна организм уже привык. Хотя нет, не привык, а скорее смирился и терпел, раз надо. В сауне стали появляться механики, и даже пару случаев было: «О, Вася, так и ты с нами в море пошел, надо же!» Но чтоб прямо кто-то страдал от того, что его не веселят… Ну не знаю, не знаю.
– Меня штурман в штурманскую вызывает! – объявил старпом и скрылся в штурманской.
И когда это они со штурманом успели изучить телепатическую связь?
– Так, – опять побарабанил пальцами комдив, и я внутренне приготовился: барабанил он пальцами прямо у меня за спиной, а кроме нас с ним в центральном остались Антоныч, которого комдив никогда не трогал вообще из чувства глубокого к нему уважения, секретчик на вахтенном журнале, которого не трогал вообще никто, и двое рулевых, которые, проснувшись, немедленно схватились за рукоятки управления рулями, хотя те стояли в автомате и на рукоятки не реагировали.
Ну, думаю, раз у рулевых прокатывает, попробую и я! И как давай активно на кнопки нажимать…
– Думаю я, Антоныч, что надо расширять техническую грамотность наших офицеров, как ты считаешь?
– Абсолютно правильно, тащ комдив! И углублять тоже! А то с шириной у нас более-менее, а глубины часто не хватает!
– А вот правильно! И начнем мы, пожалуй….
…Нажимаю проверку ламп, проверку закрытого положения арматуры, собираю схему откачки с одного борта через другой – лампочки то красные, то зеленые, то желтые, то горят ровным светом, то мигают. Ну красота же, ну что он – не видит?
– …а вот с Эдуарда и начнем.
Нет, выходит, что не видит.
– Тэ-э-э-эк. По трюмному дивизиону спрашивать его смысла нет, тут он все знает…
– Хуй там, – шепчет Антоныч, – он киповец и в трюмных делах, как свин в апельсинах!
Делаю Антонычу обиженные глаза – ну в одном окопе же сидим, ну что за подставы-то?
– …С электричества, что ли, начать?
А вот это вот зря он так – в электричестве корабельном не всякий электрик без описания обойдется, а уж я-то…
– А он электрик же по специальности, – выручает Антоныч, – тоже, думаю, не завалите!
– Я-то и не завалю?
– Нет, вы-то завалите. Но, в общем, я бы на вашем месте, если позволите, начал бы со средств движения корабля!
О, вот это я понимаю взаимовыручка! Там-то простота, когда разберешься, а я в этом как раз недавно разобрался. Да и одно дело, если бы меня механик по образованию пытать собирался. А тут – люкс. Если что, навру ему легко и красиво.
– Ну как скажешь, Антоныч! Эдуард! А доложи-ка мне, будь так любезен, устройство ГТЗА, если тебя это, конечно, не затруднит!
– Есть, – отвечаю, – доложить устройство ГТЗА!
Достаю листок и, с трудом сдерживая себя, чтоб не насвистывать от облегчения, начинаю чертить принципиальную схему. Черчу секунд пять – как раз первый квадратик успел нарисовать.
– Ну? Чего молчишь?
– Схему рисую!
– Какую схему?
– Какую задано, ту и рисую – ГТЗА!
– Покажь! – Смотрит на мой квадратик. – Да ну! Схему ГТЗА любой школьник нарисует!
Не знаю, как там у них было в школах Витебской области, но у нас, в Минской, я в школе даже и слов-то таких – «ГТЗА» – не знал.
