Так как они говорили на испанском языке, Алан ничего не понял, кроме того, что молодого охранника зовут Карлос. Алан начал подниматься на ноги, повторяя: «Тодо эста бин» (исп. «Все хорошо»).
– Вот это новости, – наигранно важно на чистом английском языке воскликнул Карлос, – гринго, который старается говорить на чужом языке. Что же произошло с вами, мистер гринго, вы же обычно считаете, что все остальные в мире должны говорить по-английски.
– Я так не считаю, – спокойно ответил Алан, к этому времени поднявшись на ноги.
Молодой охранник попытался смирить Алана взглядом, но ему этого не удалось. Он лишь, немного усмехнувшись, что-то сказав по-испански охраннику, пошел вперед.
– Топай, гринго, и не вздумай больше падать, а то зубов не досчитаешься, – сказал злобно охранник, после чего сильно толкнул его в спину прикладом автомата.
Алан пытался запомнить маршрут, которым они шли, но через несколько поворотов он перестал ориентироваться. Он даже не мог представить, что их лагерь настолько большой и походил больше на какую-нибудь деревню. Когда хижины оказались позади, перед ними возник каменный дом. Он был небольшим, но ухоженным. С двух сторон от широкой лестницы в дом стояли вооруженные люди, которые, завидев Карлоса, моментально вытянулись по струнке. Поднявшись по деревянным ступеням, протяжно скрипящим в такт шагов, Алан оказался внутри.
– Проходи в кабинет, гринго, и устраивайся поудобней, – сказал Карлос и жестом руки прогнал сопровождающего их вооруженного охранника.
– Что будешь пить?
– Мне бы чистой воды, – тихо ответил Алан.
В ответ Карлос засмеялся, и было заметно, что смеялся он по-настоящему, от души.
– Какой воды, гринго? Кстати, как тебя зовут?
– Меня зовут Алан.
– Алан? Мне не нравится это имя. Какое-то оно бабское. Лучше я продолжу звать тебя гринго.
После этого он подошел к большому комоду, в котором стояли десятки разнообразных бутылок с алкоголем и небольшой холодильник, как оказалось, это был генератор льда.
– Ты знаешь, гринго, я жил какое-то время в твоей стране, и жена у меня была из ваших. Так вот, она и привила мне любовь к бурбону, поэтому я предложу тебе выпить этого потрясающего напитка с несколькими кубиками льда, думаю, что ты не откажешься.
Алан молча стоял, пытаясь разобраться, к чему была вся эта любезность.
– Ты знаешь, где сейчас моя жена? – спросил Карлос, не отвлекаясь от приготовления напитков.
– Где?
Карлос развернулся, держа в руках стаканы со светло-коричневой жидкостью, в которых также находились большие, в форме кубиков, кусками льда. Карлос показал Алану на небольшое кресло, обтянутое зеленой кожей, и поставив стаканы на небольшой журнальный столик, предварительно подложив под них тонкие картонные подставки.
– Ты знаешь, – продолжил он, усаживаясь в такое же кресло напротив. – Моя жена умерла, я убил ее. Душил эту дрянь и смотрел в ее глаза, пока она не перестала дышать. Потом я собрал свои вещи и вернулся сюда – на свою родину. А хочешь знать, почему я убил свою жену?
– Не разделяли ее политических взглядов? – попытался пошутить Алан.
– Идиот. Моя жена мне врала. Она врала, что любит лишь меня, а сама трахалась с каким-то козлом в своем офисе. Единственное, что меня печалит в этой истории, так это то, что она была беременна. У нас должен был родится сын, которого я бы назвал Симоном, в честь самого главного героя Боливии.
