– В этом окне застрял осколок «большого яблока», – вскользь бросил Аластор, выискивая на стене кнопку вызова лифта.
– Я был в этом городе, – заговорил Сашка, нехотя оторвавшись от невольного любования, – но никогда не видел его таким…
Аластор замер, будто услышал какую-то давно повторяемую ересь, и обреченно покачал головой.
– Легко поддаться искушению, когда любуешься им на расстоянии, – холодно заметил он, почувствовав странное неравнодушие к словам мальчика. – Но нам придется окунуться в него целиком. И тогда иллюзия его очарования развеяться сама собой.
Будто подтверждая эту мысль, он вдавил пальцем маленькую пластмассовую кнопку в стену, и створки лифта тут же наполнились глухим дребезжанием подъемных механизмов.
– Неужели мы спустимся на этом лифте вниз? – удивился Сашка.
– Ты предпочитаешь веревку? – без всякого интереса поинтересовался Аластор.
– Нет, но… – замялся было Сашка, но тут же у него в голове промелькнул железный довод: – А как же охрана?! Здесь должна быть охрана! Ведь стену не просто так построили?
– Охрана есть! – не противился Аластор. – Но ее слишком мало. Не хватает даже камер слежения, чтобы насытить весь периметр города. А что касается стены… то ее предназначение вовсе не для того, чтобы останавливать натиск хорошо вооруженных врагов или вездесущих шаек головорезов.
– Разве нет? – удивился Сашка.
– Нет. Стена все равно их не остановит. У нее иное предназначение. Сдерживать орды нищенствующего населения, бурлящего за пределами этих стен, – вот ее основная цель. Этот островок спокойствия не должен быть потревожен потрясениями бушующего мира. Аристократия и часть населения боится этого более всего на свете. Эта стена построена, чтобы сюда не проникали, такие как ты и тебе подобные. А для этого и существующей стражи вполне достаточно.
– Но нам же удалось…
– Один или двое – город еще может их переварить. Но если их будут тысячи… Надеюсь, ты понимаешь.
– А что если нас поймают? – вдруг спросил Сашка.
– Нас предадут гуманному суду и в качестве особой милости заменят смертную казнь каторжными работами на рудниках.
– То есть как?!
– Не беспокойся. Этого не произойдет.
Долгий и тревожный гул, наконец, стих, и двери со скрипом отошли в сторону.
– Да, и запомни! – тяжело произнес Аластор, будто спеша поделиться важной информацией сейчас, когда еще не было поздно. – Приступив городскую черту, ты окажешься во враждебном тебе мире. Ты должен опасаться всего. Твой страх – это единственная гарантия того, что ты выберешься из этих трущоб живым. Это место гораздо опаснее, чем скалы Красной пустыни.
– Я постараюсь, – как-то не очень уверенно проговорил Сашка и вслед за Аластором шагнул в распахнутые створки лифта.
Просторная кабина, утопленная в легком полумраке, качнулась и плавно поплыла вниз. Наступила какая-то холодная тишина, и Сашка ненадолго погрузился в размышления. Он верил в бесконечные силы Аластора, но… нужно ли было подвергать себя такому риску? Может быть, был другой способ? Быть может, следовало вообще сбежать куда-нибудь по дальше, где никто и никогда не сможет отыскать их. Спрятаться, утаиться… Впрочем, нет – правда стоила всех усилий, всех жертв! Это требовала память! Этого требовала тень деда: в мыслях, в поступках, в еще не остывших чувствах.
Лифт остановился и слегка подпружинил. Створки не спеша потянулись в сторону, издавая натужный скрип, будто раздираясь от желания немедленно остановиться, и яркий, совершенно причудливый мир в одно мгновение обступил их со всех сторон.
