– Бух, бах, бых! – наваливал Поп в малый барабан, чувствуя, как его дыхание тяжелеет, а руки слабеют – почти неуловимо. Лёгкое недомогание давало о себе знать.
Вдруг всё замерло – всего на мгновение: и толпа, и Поп, и даже прожекторы. Гитарист включил на процессоре дилей и начал пилить эпичное соло. Поп схватил вафельное полотенце и резким движением протёр лицо. Гитарист лажал, и Попу было неприятно, что его музыку неправильно играют – как-то небрежно и по-панковски. Когда соло закончилось, начал петь Поп, отстукивая ногой в бочку прямой бит. Слова были незамысловатыми – просто набор фраз из популярных фильмов. Людям нравилось это повторять, но, что важнее, от этой песни, которая называлась «Люк, я твой отец», с ума сходили дети. Директор Попа сказал, что сам бог велел её куда-нибудь продать, и вскоре песня появилась в заставке одного популярного мультфильма.
Когда закончился куплет, Поп опять принялся наваливать в барабаны – теперь он преимущественно высекал звенящие звуки из тарелок. Они у него были дорогие – подарок фирмы «Зилджан». Вдруг в одной из них Поп увидел – нет, даже почувствовал – знакомое отражение. Это был приступ звериного чутья, и Поп стал рыскать глазами по трибунам. Инстинкт, как беспилотник, навёл его взгляд на цель. В толпе одиноко сияла эта… блудливая улыбка, почти кошачья. Поп никак не мог вспомнить, кому она принадлежит. Улыбка была слишком мутной, но вокруг неё отчётливо проступали цветные косички. Они свешивались со всех сторон, как лианы. Поп мотнул головой и сфокусировал взгляд. «О, боже», – вырвалось у него. В первом ряду стояла его бывшая жена, но всё же было далековато, чтобы Поп до конца мог поверить в это чудо.
И всё равно ему было приятно думать, что это нежное личико принадлежит Марику. Он так давно её не видел, целых два года. Поп стал кричать в микрофон: «Хей-хей-хей» – под каждый удар в бочку. Басист и клавишник начали синхронно подпрыгивать, драконя толпу. «Хей-хей-хей», – повторил Поп, и люди не выдержали. Они повскакивали со своих мест и подхватили этот клич, топая ногами, как солдаты на плацу. Муштра! Поп даже испугался, что трибуны войдут в резонанс и обвалятся, но они были сделаны в СССР – наверное, со стократным запасом прочности на случай ядерной войны. Поп со всей силы ударил обеими палочками по крэшам и подскочил с табуретки, вытянув руки вверх – буквой V. Песня закончилась, но арена продолжала реветь как взбесившийся циклоп.
Начались громкие аплодисменты. Полетели цветы. Поп вышел на середину сцены и три раза поклонился. На него светили все прожекторы, а рядом в тени стоял неприкаянный гитарист по кличке Шикарный. Он стеснялся непонятно чего и переминался с ноги на ногу, как перепуганный школьник. Возможно, из-за того, что отвык от таких больших залов, но, скорее всего, из-за того, что последний раз вместе с Попом они играли два года назад, после чего перестали общаться – собственно, из-за Марины, или Марика, бывшей жены Попа. Она бросила его и ушла к Шикарному, но у них тоже не сложилось. Они прожили вместе год, а недавно расстались совсем, причём со скандалом. Шикарный даже специально позвонил Попу и объявил, что с «этой фифой» покончено навсегда.
– Так что, Поп, дружище, препятствий для возобновления нашей крепкой дружбы больше нет. Кто старое помянет, тому глаз вон, – заявил он и наигранно рассмеялся. – Столько всего вместе пройти и поругаться из-за какой-то детдомовской шлюхи! Разве это дело, дружище?
