Родион посмотрел на друга внимательно, который продолжал:
–Соцветье юности и красоты –
Как синь-вода, волшебная дорога.
В ней искушенья лепестки,
Незримой истины тревога.
К ней манит ароматный мед исканий
Печалей жалящий укус,
И терпкое вино желаний,
Сомнений и раздумий горький вкус.
–Ты знаешь, неплохо. Мне понравилось, – проникаясь искренностью Игоря, произнес Родя,– ты перепиши для мня.
–Тебе понравились?
–По крайней мере я понял, что написал их ты, – утвердительно кивнул Родя.
–Да. Они родились, как-то сами собой.
–Не сомневаюсь. Интересно кому они предназначены.
Игорь молчал. Родька посмотрел на группу девчонок впереди и остановился на одной, убежденно объясняющую что-то.
–Может, это Томка Мартынова? Я видел, как ты внимательно с улыбкой смотрел на нее, но не придал этому значения.
–Да. Ты прав…
–Может тебе сказать ей от этом?
–Не знаю. Пока нет.
Родя чувствовал, что Игорь сомневается и уже втайне решил ему помочь, эта нерешительность друга была ему немного непонятна. Стихи ему действительно понравились, особенно последний куплет. Он к радости автора попросил его повторить.
Как ни странно, но именно к Роде Тамара проявляла больше внимания, чем к автору стихов,и Родион при этом всегда нарочито отводил глаза. Однажды, когда Игорь заболел и было не с кем переброситься своими мыслями, он оказался на перемене наедине с Томой и как-то само получилось, что попытался заговорить о чувствах своего друга, но сразу не нашелся и вдруг пафосно продекламировал неполное четверостишие Игоря и остановился, забыв продолжение:
–Ты синь-вода, волшебная дорога.
В ней искушенья лепестки,
Незримой истины тревога.
Она посмотрела на него, глаза ее стали похожи на Игоревы и неожиданно резко убежала.
На уроке физкультуры их глаза опять встретились, и он почувствовал какое-то влияние ее нежного и какого-то непонятного душевного взгляда.
«Во так, да!» – подумал про себя Родька. Ему понравилась эта игра преображения,– «Что нашел в ней Игорек?Может этот вздернутый носик или мягкая ласковая улыбка?»
В коридоре перед раздевалкой они опять оказались с глазу на глаз.
–Родя, какие хорошие стихи ты читал нынче.
Родьку поразило слово «нынче»: «Прямо Пушкинская барышня» – с улыбкой подумал он и, как ни в чем не бывало, продекламировал.
–Прекрасны вы в любом наряде
И меркнет суета в небесном вашем взгляде…
Тамара неожиданно крепко прижала его к себе и нежно поцеловала. Родион замолк и почувствовал только теплую упругую грудь, которая передала неведомый жар во все члены. Девочка пыталась отпрянуть, но он немного задержал ее, давая насладиться себе этим спонтанным прикосновением. Когда Тамара убежала в женскую раздевалку, у Родиона осталось чувство неудовлетворенного желания. На следующем уроке он молчаливо смотрел в окно. Когда глаза возвращались в класс, они почему-то останавливались на складке платья Тамариной груди.
Игоря из-за болезни не было около полутора недели и именно в это время события разворачивались стремительно. Родька по своей натуре был решительным и уверенным в себе, а здесь в него вселилось что-то сверх естественное. Ему снова захотелось оказаться в объятьях Томы и ощутить упругое прикосновение влекущего теплого девичьего тела, заставляющего во всей яркости будоражить кровь и необычное шевеление ранее спящих нем самом инстинктов. От этой мысли он даже забыл о друге.Наваждение новых привлекательных мыслей завладели им.Теперь ему казалось, что именно Тома стала этим притяжением и нерешительное промедление может даже все испортить. Главное, он почувствовал, что она сама не будет препятствовать проявлению новых сладких ощущений.
