[Меня очень волнует вопрос] если Господь наш ведает обо всем, то Он должен был бы заранее знать, что сделает Авраам, и не подвергать его такому суровому испытанию; зачем нужна была эта бессмысленная пытка? Но, как указывает святой Августин, то, что известно Богу, неведомо Аврааму, который до последнего мгновения не знал, что его послушание Господу окажется настолько сильным, что он исполнит любую Его волю. Пока мы не совершим поступка, мы не можем сказать, что совершили его. Истинность послушания Авраама проявилась в его реальном поступке; и то, что знал Бог, Авраам узнал в тот самый момент, на той самой горе. Сказать, что Богу «не было никакой необходимости проводить подобные испытания» – значит сказать, что поскольку Господь наш всеведущ, то всему, о чем Он заранее знает, не обязательно происходить на самом деле>4.
Господь хочет знать настоящее, в действительности пережитое нами предпочтение, оказанное Ему перед всеми остальными соблазнами мира. Он хочет, чтобы мы доказали Ему истинность своих намерений, настоящее, а не надуманное предпочтение Бога всевозможным Его дарам. Льюис, наверное, прав в том, что Бог мог бы и не создавать наш мир, а лишь вообразить его Себе, если бы думал, что все эти «возможности» могут с успехом заменить наши истинные поступки. Богу было угодно, чтобы Авраам приобрел свое знание через опыт, пережил бы его и тем самым «прозрел». Поступками, пережитыми нами в действительности, на деле доказавшими, что Бога мы предпочитаем всем Его дарам, прославляем Величайшее Имя Его, Его великолепие, ради которого Он и создал этот мир. Пост не единственный и не самый главный путь прославления Бога, путь, на котором проявляется, что превыше всех Его даров мы ставим Его Самого. Это всего лишь один из путей. Но именно он может послужить всем остальным.
Еда – лекарство от печали
Льюис часто обращался в своих трудах к святому Августину, который говорил так: «В большинстве случаев человеческому разуму не постичь себя никак иначе, кроме как через испытание искушением, путем проведения над собой разного рода опытов. Облеченный в слова пристрастный допрос самого себя здесь не поможет»>5. Другими словами, мы с легкостью убеждаем себя, что любим Бога, и искренне верим в это до тех пор, пока любовь наша не подвергнется испытанию, и мы должны будем доказать ее не просто на словах, но пожертвовав чем-либо на деле. Очевидно, что сын, принесенный в жертву Богу, не то же самое, что бутерброд, от которого надо отказаться. Но принцип один и тот же. И когда мы предпочтем (пусть вначале и недолгое) общение с Богом завтраку или обеду, мы начнем постепенно формировать у себя привычку к исповеди перед Богом и получению удовлетворения от общения с Ним, что подготовит нас к большей жертве. Это один из путей, на котором делами доказывается наша любовь к Богу. Пост помогает нам постоянно держать наш дар предпочтения Бога выше всех остальных наших дел и забот, заставляет нас всегда быть на страже. Он не дает заглохнуть источнику. Он заставляет нас вновь и вновь задавать себе вопрос: а действительно ли я испытываю потребность в Боге? Ощущаю ли я сильное чувство потери без Его присутствия? Так ли уж страстно я нуждаюсь в Нем? Не стал ли я испытывать удовольствие от Его даров и на этом успокоился?
Христианский пост – это своеобразное испытание, обнаруживающее, насколько наши желания возобладали над нами и контролируют нас. Что прячется на самом дне наших страстей? В своей книге «Праздник воздержания», в главе, посвященной посту, Ричард Фостер пишет: «Из всех других видов воздержания пост в наибольшей мере раскрывает, что имеет над нами власть. Это просто находка для верного последователя Христа, стремящегося во всем походить на Него. Потому что едой и многими другими удовольствиями мы очень хорошо маскируем наш внутренний мир»
