Татары пришли к нам не военным отрядом и не
поповским посольством, не армией и не колонией. Они пришли к нам ВСЕ! Не вся монгольская нация, конечно, но все племя Батыя и все племена его командиров. Они пришли не на время, как большинство варяжских дружинников Рюрика, они пришли сюда навеки поселиться. Поэтому они ничего не оставили «дома», в Поднебесной империи, они все забрали с собой: и юрты, и кибитки, наполненные имуществом, женами и детьми, и стада овец до последнего ягненка, и всех верблюдов и коней, и хозяйственные мелочи до иголки. А больше у них ничего и не было.
Татары разительно отличались от наших домашних азиатов – половцев, хазар, «лиц кавказской национальности». Однако Писец почему-то не оставил более или менее подробного их описания. На наши укоризненные расспросы он только мелко вздрагивал, обратив затуманенный взор на детали пола. Видно, жутко и тошно ему тогда приходилось, страшной кровавой пеленой застилало глаза, холодело обнаженное сердце поэта: убьют-не убьют? А может быть, просто татары съели всех гусей, до последнего пера, – и чем писать?…
Пришлось Историку собирать фрагменты татарского портрета по заграничным архивам и библиотекам. Он обнаружил в импортных описаниях татар много хорошего и много плохого.
Итак, татары были удивительной внешности: широко расставленные, маленькие раскосые глаза, приплюснутый нос, малый рост. Почти не заметна была растительность на бороде, отсутствовали и рога на голове, вопреки уверениям многих очевидцев.
Жен татарин имел столько, сколько мог содержать. Невесты покупались у родителей очень за дорого. Женились татары на любых женских существах, кроме матери, дочери и сестры от родной матери. Законными признавались дети от всех жен без разбору. Но наследник назначался один – младший сын самой знатной жены. Тут тебе и улучшение породы и продление рода: старшие сыновья раньше гибли в боях и походах.
Главное богатство татарина – скот.
Бог татарина един, всесилен и вездесущ. Но ему не молятся и его не славят! Жертвы приносятся его «ангелам» – языческим идолам. Вот вам и монотеизм на службе государства без заимствования чужих богов!
Татарин боготворит своих умерших ханов, солнце, луну, воду и землю. Считает грехом дотронуться бичом до стрелы, ножом до огня (понимает, что сталь может отпуститься, потерять закалку), переломить кость костью, пролить питье на землю. Молнию татарин считает драконом, оплодотворяющим женщин: чем еще объяснить татарскую многочисленность в грозовых степях?
татары правильно понимают санитарные свойства огня: пленных князей проводят к хану меж двух костров, чтобы отец народов не подхватил иностранную заразу.
Татарин свято чтит своих начальников. Других таких послушных подданных ни у кого не было, нет и уже не будет.
Татарин почти никогда не бранится. Известные нам слова – всего лишь цензурные элементы его речи. Вообще, бранные слова употребляют только татарки, проклиная нелегкую женскую долю.
Татары не дерутся никогда!
И, – о, ужас! – татары не воруют!!! Не знают замков, не запирают кибиток.
Татары очень общительны между собой, самоотверженно помогают друг другу.
