– Давай сильнее! – кричит она, стонет. Бабы на интим очень разные. Лиза, например, любит высовывать язык, когда её пялишь, показывая тем самым, что хочет меня, что оближет всё, что ей попадётся. Иногда они любят, когда их душат, тянут за волосы. Им нравится подчиняться, нравится, когда их унижают, бьют. Особенно это нравится нашим русским бабам. Они хорохорятся, любят выпендриваться, но надо к ним подход найти – и жопы разлетаются только так.
– Отшлёпай меня! – кричит она.
Ну, это я всегда «за». Сейчас с этой закончу и надо попробовать другую. Мы с пацанами меняемся тёлками. Та, которую сейчас Шиша порет, – тоже ничего такая, мне приглянулась. Лиза молодец, нормальных девчонок пригнала. У второй – кажется, её звали Катя (хотя не факт, что именно так) – дырочки оказались поуже. Как раз то что надо.
– Нравится, да? Нравится? – приговаривал я ей на ушко, пока драл её сзади.
– Да! Да! – стонала она.
Я люблю, когда у них руки скрещены за спиной и они такие беззащитные, полностью в твоей власти, или держишь её за волосы и дрючишь сзади так, что она пищит от удовольствия.
– Знаешь, люблю, когда яркая красная помада толстым слоем на губах, – говорю я ей.
Она улыбается и достаёт помаду из сумочки.
– Любишь, чтобы член в помаде был? – заигрывает она со мной.
– Да, это очень красиво.
– И грязненько. – Она наносит помаду на пухлые губки и опускается на коленки.
Катя работала языком очень бодро и профессионально, сразу видно, делала это далеко не в первый раз и, что называется, с душой.
– Тебе нравится? – улыбнулась она мне.
– Да, побольше слюны давай и в глаза мне смотри, – сказал я.
Ох уж эти глаза, нет ничего более притягательного, чем женский взгляд во время минета.
– Не торопись, – улыбнулся я ей, – нежнее.
– Как скажешь, – подмигнула она мне.
С Катей я развлекался долго, со смаком. Люблю таких девчонок, которые отдаются процессу полностью. Катя умела на члене прыгать ничуть не хуже Лизы и стонала как надо. С такими девчонками кончаешь достаточно быстро и обильно.
– Понравилось? – спросила она меня, надевая чёрные чулочки на свои аппетитные ножки.
– Да ты просто прелесть, – сказал я, закуривая сигарету.
– Угостишь? – протянула она руку. Я передал ей пачку «кэмела» и пододвинул пепельницу.
– Расскажи что-нибудь, – попросил я.
– Что, например? – спросила она и затянулась сигаретой.
– Ну, что у вас там происходит, на работе? Может, слухи какие, может, кто что-нить сболтнул лишнее?
– Постоянно кто-то что-то болтает, – улыбнулась она. – Клиенты любят поговорить после секса.
– Ну, вот это мне и интересно, – кивнул я, затем налил себе коньяка граммов пятьдесят, выпил, закусил лимоном.
Катя задумалась, пару раз затянулась.
– Была тут история с одной из наших девчонок. Она ненавидела свою мать, та гнобила её всё детство. Сама она откуда-то с области, из Кургана, что ли, не помню уже, у её матери две квартиры там. И решила дочка квартирами-то завладеть, а мамашу – грохнуть.
– О как! – усмехнулся я.
– Да, связалась она, значит, с каким-то бывшим зэком, который только откинулся. Ну, начала с ним сожительствовать. Около года капала ему на мозги: мол, мамаша моя – такая дрянь, тебя ненавидит, говорит, что ты уголовник, надо бросать тебя. И сказала, что, мол, будет с ним, если он мать – того, грохнет.
– А он?
– Ну, по первости отказался, конечно, сказал, что сидеть больше не собирается. Она сделала вид, что бросает его: мол, на фиг ты мне не нужен такой, ничего я для тебя не значу – и ушла. Какое-то время пропадала где-то, пару месяцев, а потом объявилась и спросила, не передумал ли он. Дурак-то её полюбил, что странно. – Катя затушила сигарету и налила себе вина.
