Алекс Фергюсон. Человек за маской легенды - страница 3

«Новое отделение, без сомнения, повысит и без того высокое качество помощи, которую команда Королевской больницы Солфорда оказывает пациентам из Большого Манчестера, – сказал Алекс, не скрывая свой сильный глазгианский акцент, торжественно перерезая ленточку. – Пусть новейшее оборудование и улучшенные условия содержания принесут огромную пользу жителям региона».

Определенно, они принесли огромную пользу и Алексу. Он оказался в руках команды из пяти практикующих врачей во главе со знаменитым хирургом Джоши Джорджем, специализирующемся не только на операциях на позвоночнике и онкологии, но и на инвазивной нейрохирургии головного мозга и черепа.

Доктор Джордж не мог точно сказать, в каком физическом и, тем более, ментальном состоянии будет находиться его пациент, когда выйдет из комы. Существовала вероятность, при которой Алекс полностью потеряет память. Даже если Ферги придет в сознание, то, возможно, не будет помнить, кто он такой. Вероятность потери памяти у людей, пострадавших от кровоизлияния в мозг, очень высока. И эти шансы только возрастают, если во время хирургического вмешательства или в последующие дни у пациента случится даже микроинсульт.

Спустя два дня семью Фергюсонов пригласили в палату, где сообщили, что Алекс начал приходить в себя. Настал момент истины.

Кэти и сыновья договорились: какой бы человек ни предстал перед ними в палате, они не будут мучить его расспросами. Вместо этого они дадут ему время прийти в себя и адаптироваться к новой реальности.

Алекс видел размытые фигуры его родных и близких, которые заходили в палату, и пристально уставился на них прищуренным взглядом, обращенным вверх. По правде говоря, его напряженный взгляд редко выглядел как-то иначе. Затем он несколько раз моргнул, слегка откашлялся, после чего приподнял голову с подушки.

– Ну что, как сыграл «Донкастер»? – наконец спросил он.

«AHCUMFIGOVIN (Я родом из Гована)», – гласила потрепанная металлическая табличка, что десятилетиями висела на двух ржавых гвоздях на стене за спиной Алекса, в его кабинете в Каррингтоне – тренировочной базе «Манчестер Юнайтед».

Гован – родной город легендарного тренера, во многих отношениях отражавший внутреннюю суть этого человека. Пусть он часто надевал серый костюм, а его волосы покрылись сединой, у его лица, в отличие от облика города, был хоть какой-то цвет. Гован начисто лишен хоть какой-то цветовой гаммы. На какую бы улицу вы ни свернули, все вокруг было серым и невыразительным.

Как-то раз, на волне своих успехов в «Манчестер Юнайтед», Алекс, будучи уже мужчиной средних лет, вспомнил, как несколько лет назад прочитал о себе в какой-то статье.

«Там говорилось: “Алекс Фергюсон преуспел в жизни, несмотря на то, что он родом из Гована”, – усмехнулся он. – Но на самом деле, я добился всего, что имею, именно потому, что родом из Гована».

Алекс настаивает, что те навыки и умения, которые помогли ему стать воодушевляющим лидером для своих подопечных, он приобрел, еще когда будучи юношей бродил по серым улицам родного города.

Футбол – вид спорта, усыпанный целым валом статистики – часто любопытной, нередко бессмысленной. Но редкий футбольный факт производит такое ошеломительное впечатление, как тот любопытный нюанс, что четверо величайших тренеров в истории британского футбола были почти соседями, выросшими в лабиринте серых улочек, которые, как паутина, тянутся от берегов реки Клайд в Глазго. Сам сэр Алекс Фергюсон, сэр Мэтт Басби, Джок Стейн и Билл Шенкли выросли в радиусе 50 километров друг от друга, хоть и, разумеется, в разные годы первой половины XX века.