Алекс в стране Советов. Серия «Русская доля» - страница 35

Теперь о третьей вершине «Бермудского треугольника». В глубине парка, на некотором расстоянии от кинотеатра и примерно такого же расстояния от пивной, во второй половине семидесятых был возведён громадный, по тем временам, универсальный магазин самообслуживания под нехитрым названием «Универсам». Эта была третья вершина «Бермудского треугольника», так как универсам сразу притянул к себе чуть ли не весь районный криминальный контингент, специалистов-карманников. В Универсаме ближе к Олимпиаде стала продаваться ну совсем диковинная для советских людей продукция: иностранные напитки типа кока-кола, тончайшие нарезки: разных сыров, копчённых колбас и всякие деликатесы в очень мизерных упаковках – просто подарок, промышлявшим здесь «щипачам». Помимо отдельного специализированного вино-водочного отдела и пункта приёма стеклотары, универсам представлял интерес не только для мелких шпанишек-щипачишек своим принципом самообслуживания, который сражу был прозван в народе: «сам бери», но и для пацанов постарше, как дополнительная точка отъёма мелких денег уже отлаженным и проверенным в кинотеатре способом, так называемой «стрельбой». Партнеров по двору обычно приглашали фразой: «Пойдем что ли на пузырь постреляем?» Такая же «стрельба» всегда велась рядом с кинотеатром у входа в кассы или около, включая остановки автобусов. «Настрелять» на пузырь портвейна или пачку сигарет на самом деле было проще простого. Обычно на выходе, что из универсама, что из касс кинотеатра, или вблизи автобусных остановок, выставлялся самый мелкий и тщедушный парнишка, который обращался к проходившим пацанам помоложе себя, ровесникам, а иногда и ребятам постарше с невинной но конкретной просьбой, при чём довольно наглым тоном: «Чувак, дай десять копеек, – или как вариант, – пятнадцать, двадцать». Чувак или опасался и давал, чувствуя что-то неладное, или «не врубившись» отшивал мелкого «стрелка» в грубой форме. В первом случае давшему требуемую сумму давали уйти, иногда даже со словами: «Свой пацан!» – это считалось вместо «спасибо». Во втором случае, на «стрелка» не долго думая «наезжали» в перспективе наказать его за «борзость». И тут, вдруг, откуда не возьмись, появлялась группа пацанов повыше и постарше, которая сходу приступала к делу. Компания окружала как бы обидчика «маленьких детишек» со всех сторон и в порыве борьбы за справедливость, отрезала чужаку путь к отступлению. Первой фразой новых тимуровцев была: «Ты, зачем маленьких обижаешь?!» После восстановления справедливости и полного раскаяния жертвы, обидчику малышей настойчиво предлагалось уже вывернуть все свои карманы и компенсировать все неудобства и малышу и его защитникам – «тимуровцам». Был и третий вариант, жертва отвечала: «Денег нет!» Тогда шёл в ход следующий психологический приём: «А если найду? Заберу всё, ведь ты говоришь, что у тебя денег нет, вот их и не будет совсем!» В случае молчания жертвы, начиналась проверка карманов. В случае ответа жертвы: «На, ищи, всё что найдешь – твоё!» обычно расходились с миром. Но бывали и очень крутые разборки, когда оскорблённые поборами парни оказывались, к примеру, с Коровинского шоссе или другого крутого района и после инцидента, приводили к «Еревану» большую команду-шоблу, человек двадцать. В шобле могли быть и старшие пацаны, отслужившие в армии. Шобла ещё переходя Дмитровское шоссе и практически перекрывая движение на нём на какое-то время, дико свистела, жутко орала и размахивала над головой солдатскими ремнями, металлическими прутами и монтировками. Что орала толпа была не понятно, но ясно и понятно было одно, что малым силам местных пацанов пора как говориться «сваливать» или «рвать когти», кому ка больше нравится. Местные пацаны, подгоняемые свистом и гиканьем со стороны преследовавшей их вражеской шоблы, просто летели над газонами и дорожками ведущими в родной двор. Горе было тому, кто попадёт в плен к врагу. Во дворы чужая шобла не совалась и во дворах начинался срочный набор в свою шоблу для отпора и наказания неприятеля нарушившего законные границы и вторгшегося на чужую территорию. Большая шобла собиралась по всем дворам с нечетной стороны бульвара. Обязательно обращались к лидерам из числа отслуживший и отсидевших старших пацанов и к блатным с просьбой возглавить шоблу. Встать во главе и заодно показать сразу всем местным пацанам на что ты способен, было очень почётно и престижно для любого. И наоборот, отказаться от участия в такой серьезной разборке было для авторитета позором и резким падением с пьедестала в дворовой иерархии. Поэтому местные авторитеты не могли отказать всему уличному коллективу и возглавляли шоблу. Теперь задача местных была следующая: подойти по-тихому с нескольких сторон к месту проникновения чужаков, окружить их, и попытаться отрезать от Дмитровского шоссе и «нейтральной полосы». После чего, захватить и наказать как можно больше чужаков. После схватки старших авторитетных пацанов между собой прямо на площади перед кинотеатром, прерванной, как правило, рёвом милицейского авто-патруля, обе группировки разбегались уже по своим территориям, оставляя на поле боя только недвижимые тела тех, кто не мог уже быстро передвигаться. Оставаться на месте живым и здоровым было нельзя, так как их как раз и могли сделать виновными в произошедшем. Вскоре подъезжала «скорая помощь» и еще несколько милицейских машин, которым для задержания доставались только пострадавшие – те, которым требовалась медицинская помощь. Виновных же получалось, что не было вовсе. В наличии были только пострадавшие, которые в один голос утверждали, что напавшие на них хулиганы разбежались кто-куда и они никого из них не знают.