27 июля 1831 г. стены Александровского дворца услышали очередной младенческий крик. В этот день в загородной резиденции родился великий князь Николай Николаевич, третий сын в семье императора. Напомним, что выкармливали царских детей простые крестьянки, подбираемые для этой ответственной задачи в окрестных селах (например, в селе Федоровском под Павловском). Для кормилиц это был счастливый лотерейный билет, который выливался не только в пожизненную пенсию и ежегодные «праздничные» деньги, но даже собственные дома. Например, в 1827 г. такой дом за 12 000 руб. построили для кормилицы великой княжны Александры Николаевны, родившейся в Александровском дворце в июне 1825 г. В 1832 г. такой же дом построили для кормилицы великого князя Николая Николаевича.
При Николае I царская семья не замыкалась в стенах Александровского дворца. Как родители, так и дети жили открытым домом, куда охотно приглашали всех имеющих право доступа в ближний круг императорской семьи. Наряду со взрослыми, охотно приглашались в Александровский дворец дети сановников, живших «на даче» в Царском Селе. Великая княгиня Ольга Николаевна вспоминала, что в то время «в Царском Селе наша компания еще увеличилась, благодаря детям соседей. Но мы предпочитали свои увеселения в небольшой компании, прогулки и поездки, цель которых почти всегда была молочная ферма в Павловске, где мы любили пить молоко. Мы ездили в одной коляске, называвшейся “линейкой”, таких не видно больше теперь. Она походила на канапе “dos a dos” [спина к спине (фр.)] и имела восемь мест, которые были расположены так низко, что можно было легко, без посторонней помощи, влезать и слезать. В Павловске толстая экономка родом из Вюртемберга угощала нас черным хлебом с маслом, картофелем, отваренным с луком, и сопровождала такие закуски маленькими рассказами о нашей Бабушке».
Судя по воспоминаниям Ольги Николаевны, летом 1831 г. дети Николая I впервые посетили Китайский театр в Александровском парке: «Нам пообещали посещение царскосельского театра в одно из воскресений, если мы будем иметь хорошие отметки в течение недели. Наступила суббота, мои отметки были лучшими, а у Мэри ужасные. Решили, что ни одна, ни другая в театр не пойдут, чтоб не срамить Мэри, старшую. Я смолчала, но в глубине души была возмущена, считая, что меня можно было, по крайней мере, спросить, согласна ли я принести эту жертву моей сестре. В следующую субботу та же история! В этот момент Папа неожиданно вошел в комнату и сказал: “Олли, иди!”. Я была совершенно взбудоражена, когда узнала, что меня в театр все-таки возьмут. Давали “Отелло”; это была первая опера, которую я слышала».
Летом 1831 г. в Петербург приехала певица Генриетта Зонтаг[135]: «Прекрасная как цветок, с голубыми глазами и прелестными губами, которые во время пения обнажали два ряда мелких безупречных зубов, она вызывала восхищение, где бы ни появлялась. Она пела как-то днем у Мама по-немецки и сама аккомпанировала себе». Судя по этому упоминанию великой княгини Ольги Николаевны, Г. Зонтаг могла посетить Александровский дворец, выступая в его Полуциркульном или Концертном залах.
Летом 1831 г. в Царском Селе жил на даче А.С. Пушкин. Он снял дачу (дом Китаева на Колпинской улице), в которой много и плодотворно работал, прожив в Царском Селе до глубокой осени и время от времени бывая в Екатерининском дворце. Фрейлина императрицы A. О. Смирнова-Россет упоминает, что воспитатель цесаревича поэт B. А. Жуковский и А.С. Пушкин регулярно приходили в ее комнаты в Большом дворце. Жуковский писал тогда: «Пушкин мой сосед, и мы видаемся с ним очень часто. А женка Пушкина очень милое творение. И он с нею мне весьма нравится. Я более и более за него радуюсь тому, что он женат. И душа, и жизнь, и поэзия в выигрыше». Часто к поэтам присоединялся и Н.В. Гоголь, живший в 1831 г. в Павловске.
