– А тебя не смущает, что мы ещё никого не встретили? Раз уж конунг здесь, то где его свита? Где личная гвардия? Попахивает проблемами.
– Говори ещё громче, и проблемы точно появятся, – в сердцах ответил Протей.
Фракиец уже сам подозревал неладное. Он сожалел, что вообще пошёл за непонятным проводником.
Вход во дворец сторожили три привратника. Лазутчики подобрались к ним. Протей скомандовал: оба грека налетели на галлов и закололи их. Путь был свободен, что внушало ещё большие опасения.
Гоплиты оказались в просторной зале, похожей на тронную. Свет пары десятков свечей и редких луцерн с трудом разгонял мрак; вдали слышался редкий топот ног, мелькали тени слуг. Вдоль стен, от двери до деревянного кресла с высокой спинкой, выстроились колонны, вытесанные на греческий манер. Прокл подметил, что половина убранства, скорее всего, краденая. Протей уже изучал трон. Спинку украшали витиеватые росписи и мифические образы, на подлокотниках были высечены оскалившиеся челюсти волка и медведя.
– Мы надеялись обнаружить конунга в ночной зале? – фракиец обратился к Ульриху.
С каждой секундой Протей чувствовал себя всё большим дураком.
– Путь в покои идёт через тронную, – прошептал мальчик и указал на проход за креслом.
– Вижу, ты неплохо осведомлён.
Прокл уставился в глаза Ульриху. Тот отвёл их в сторону.
– Хватит! – воскликнул Стиракс. – Признайся, что ты нас облапошил.
– Если кто нас и облапошил, так это префект, – процедил Протей.
Эфиальт вынул нож и угрожающе подкинул. Ульрих понимал, что и шагу не ступит, как искусный грек поразит его. Вдалеке что-то с грохотом упало. Гоплиты резко повернулись на звук, и Ульрих скрылся за колонной.
Дубовая дверь открылась, и перед лазутчиками появилось уже знакомое лицо. За ним следовала процессия галлов-пехотинцев. Протей никак не мог вспомнить пришельца, пока Прокл не подсказал, что это наместник крепости – Артур.
– Латиняне! Снова вы! Я с женой вижусь реже, чем с вами.
– Всё-таки ловушка? – с грустью подвёл итог Гунн.
– Не совсем понял, почему вас привёл этот разгильдяй, – Артур посмотрел на колонну, из-за которой торчала голова проказника Ульриха. – Где Далак?
– Долгая история, – промычал мальчик.
– Хорошо. С тобой я потом разберусь. За Атталом пришли? Кто главный? С кем я могу разговаривать?
– Я поговорю с тобой, – прорычал Протей и сделал шаг вперёд. – Я главный, меня зовут Протей. Вы же не на пир нас пришли пригласить?
– Увы, нет, – Артур коварно прищурился. – Римляне отвечают за свои слова – этого у вас не отнять. Шли только уж очень долго, мы утомились ждать. Но всё же пришли, как и договаривались.
– Я ни с кем не договаривался.
– Ох, это ваше честолюбие, ваша гордыня и высокомерие. Мы так можем всю крепость сманить.
– Может, просто скажешь, где твой господин? – шутливо произнёс Протей. – Мы его прикончим и пойдём обратно.
– Аттал не появлялся в твердыне больше месяца, – лицо Артура посерьёзнело. – С тех пор как конунг отбил крепость, он не остается в одном месте дольше, чем на две ночи. Вам повезло: многие солдаты здесь не принадлежат конунгу и не подчиняются мне. Караульные спутали вас с квадами. Удивлён, что вы добрались до тронной. Мне бы не хотелось сражаться с вами или убивать. Но приказ есть приказ. У меня есть четкие указания насчёт вас.
– Ты нам условия ставишь?
– Да. Поймите, что живыми вы отсюда выйдете, только присягнув на верность конунгу или сдавшись в плен. В противном случае я должен принести Атталу ваши головы. Решайтесь!
