Ульрих провёл их к скрытому лазу за подвесным мостом. Они вошли в канал, который обложили камнем на этрусский манер. Клоака являлась неровным тоннелем шести футов высотой, построенным ещё во времена императора Кокцея Нервы. Ответственный за копку защитного рва не учёл, что не стоит с ним совмещать клоаку: теперь все непотребства жителей бурга плавали под стенами. Запах стоял невыносимый.
– А потом они жалуются, что народ мрёт от мора, – обречённо произнёс Стиракс и заткнул нос. – Это было худшее из решений.
– Клянусь всеми богами, полную луну назад здесь воды было два вершка, – подметил Ульрих. – Откуда они столько натаскали?
– Видать, осушили Оронт, – сказал Стиракс.
– Ты, наверное, имел в виду Родан? – спросил Протей.
– Ну, или Родан. Чем пахнет? – Стиракс понюхал одежду.
– Подобие греческого огня, – пояснил Прокл. – Эта смесь горит не хуже.
– И для чего они заполнили ею ров? – сказал Прокл. – Чтобы римлян пугать? Так они сами с огнём помогут, ещё и дровишек подкинут.
– Может, от безнадёги? – спросил Протей. – Либо ты ошибаешься, либо советчики Аттала рубят ветку, на которой сидят. Зато они одной стрелой могут отправить нас в задницу Аида.
– Даже если заметят, то вряд ли пальнут. Только себе ведь хуже сделают.
– Сами сгорят, – подтвердил Стиракс – Огонь до неба поднимется.
– Боги! – воскликнул Гунн. – А решётка и в самом деле огромная.
От потолка до пола водосток перекрывала решетка с прутьями, которые едва могла обхватить ладонь Стиракса. Анион попробовал в одиночку поднять решетку: она со скрипом поднялась на несколько пядей. На подмогу галлу пришёл Кеннет, а следом и остальные. Гоплиты подняли решетку на пару локтей – и она встала. Они наделали столько шуму, что не оставалось никаких сомнений – за поворотом их встретят люди Аттала.
– Анион, вставь топор, – сказал Протей. – При отступлении нам любая минута будет дорога. Парень, куда теперь?
– Покои находятся во дворце.
Компания выбралась из каменного туннеля и оказалась у лестницы в караульную башенку. Протей никогда не был в северном гарнизоне, но увидел явные следы пребывания галлов. Грязные улицы и отвратительного вида дороги освещали редкие огоньки свечей возле караульных сторожек. Завоеватели даже умудрились выбить несколько камней дорожной кладки, которую делали на века. Дворцом называлось самое большое здание в гарнизоне из свежеспиленного сруба.
– Парень, теперь ты понял, почему Рим настолько могущественный? – спросил Протей.
– Убивать тысячами – это не могущество, – ответил Ульрих.
– Так говоришь, будто твой народ святой. Вы ропщете, ноете, да только неплохо себя чувствуете в наших домах, – сказал фракиец. – Да, Рим прибегает к беззаконию, но ты только взгляни на эту крепость. Вы присвоили её и всё, что смогли сделать – сколотить уродливое здание, которое язык не повернется назвать дворцом. Ты ещё не видел мост, что возвёл Траян, когда воевал с даками.
– Будто ты его видел, – пробубнил Гунн. – Просто повторил слова Кустодиана.
– Во всяком случае, я не солгал, что мост существует.
– Как же глупо, – ругался Прокл. – Как глупо!
– Что глупо? – прошептал Кемаль.
– Всё происходящее. Наёмники набивают руку на мелких заданиях. Нам же сразу поручили Аттала. Принесите мне его голову, – Прокл изобразил скрипучий голос префекта. – Что делать теперь?
– Что тут думать? – сказал Протей. – Режем префекта… тьфу! Режем Аттала и бежим.
