Филипп бегло пробежался по письму, затем прочёл ещё раз, уже медленно. Домициан восстанавливал его в должности легата и приказывал возглавить легион Филоника. Тот должен был ехать на восток, чтобы возглавить IV Сарматский легион.
Пока Македонец знакомился с письмом, Кастул незаметно для Филоника передал ему ещё одну записку. Из неё Филипп понял всю абсурдность сложившейся ситуации, о чём, конечно же, не мог рассказать Филонику. Тот так нервничал, что не заметил подвоха. Восстановленный в титуле легат Филипп скривил губы в ухмылке и вернул приказ Кастулу.
– Даты нет, – сказал Филоник.
– Господин сказал, чтобы вы решали вопросы в пределах своих возможностей. Мол, даю приказ, а договаривайтесь сами. Ты же читал письмо, – протянул Кастул, – прошу – не тяни кобылу за хвост.
– Выходит, я забираю твой легион, Филоник?
– Неслыханная наглость! – вскипел тот, но тут же успокоился. – Однако мы солдаты, Македонец, и подчиняемся приказам, посему отдаю тебе моих ребят. Как жаль, что у Эпихарида, в отличие от Домициана, так мало власти в Галлии.
Филоник осторожно извлёк фалеру с лорики сегментаты и передал её Филиппу.
– Это награда за победу в битве с вандалами. Это моё личное достижение, но так повелось, что регалию легиона может носить только его легат. Прими с честью и передай соратнику, когда тебя опрокинут, как и меня.
Филипп отложил диск в сторону. В его кирасе не было ни одной выемки для ветеранских медалей, ведь всю жизнь он служил делу в тени Кустодиана.
– Вечером в Рим отплывает торговое судно, – сказал Филоник. – На Марсовом поле я заберу легион, с которым отправлюсь в лагерь под Никомедией. Ты же сегодня вместе с легионом выдвигаешься к гарнизону Хлора, Македонец. Солдаты голодные до сражения. Лишнего поощрения не требуют, – Филоник осмотрел валяющуюся на полу посуду. – Приди в чувство и иди к Эпихариду.
Филоник отбил кулаком по кирасе и вышел из комнаты. Кастул откланялся и ушёл следом. Филипп налил вина и опорожнил кубок.
После этого легат сразу пошёл к наместнику Массилии. Переговорив с ним, Филипп покинул город и направился в каструм, который располагался в пяти милях от стены. В Массилии теперь находились только те легионеры, которых Эпихарид оставил на случай падения гарнизона Хлора. Ураний не переживал за сохранность города, ведь Массилия считалась неприступной цитаделью.
Филипп огласил приказ перед легионом, поменял кирасу с фалерой и написал письмо наместнику. Спустя три часа легионеры двинулись к осаждённой крепости. Легат сразу решил, что основные силы пройдут через лес. Римляне уже знали, что тракт перекрыли алеманны.
К утру следующего дня Филипп получил письмо от Эпихарида, из которого узнал подробный расклад сил. Легат не понимал, как римский легион может склонить чашу весов на свою сторону. К гарнизону постоянно прибывало подкрепление, и численность войска Аттала по приблизительным подсчётам уже превысила сто двадцать тысяч человек.
Филипп понимал, что требования и желания Эпихарида о переброске легиона к твердыне Хлора – это одно, но то, как легат воплотит их в жизнь – другое. Македонец пока не представлял встречу с Кустодианом в случае, если легион всё же доберется до крепости. Хотя по замыслу Филиппа эта встреча не должна была произойти.
Перед входом в лес Македонец оглянулся и осмотрел на огромный форт. Насколько он помнил, больше Массилии был только Рим. Но порт на юге Галлии выглядел величественнее и имел более массивный оборонительный редут, нежели Вечный город.
