– Тебя послушать, так вы были святоши, – промычал Гунн.
– Во время народных бедствий и большой угрозы государству людей и правда приносили в жертву Танит или Баал-Хамону. Бывало, доходило и до царских детей. Но это выходцы из Тира принесли с собой страшные обряды, а пунийцы подхватили…
– Какая мать согласится убить своё дитя? И что это за бог такой, который требует крови младенцев? – недоумевал Стиракс.
– Вероятно, бог, которого придумали мужчины, – пробасил Анион. – Нам же не рожать, посему и убивать не жалко. Так что благодари своих богов, что родился не в Карфагене, Гунн. Твою задницу подожгли бы первой.
Все гоплиты, кроме Кемаля, засмеялись. Вместо этого он добавил:
– А насчёт Кирисхани ты прав, Анион. У них немного странные обычаи, но они берут начало не в Карфагене. Друиды считают своё племя избранным и собственноручно управляют его численностью. Многие пытались сбежать из Кирисхани из-за дурных законов. Одно время друиды даже тренировали наёмных убийц, чтобы те возвращали беглецов в русло древних верований или же умертвляли их. Да, кирисханские иллергеты чудаки: они дарят девственниц болоту и убивают правителей, когда их наследники взрослеют. Но даже иллергеты не решатся прирезать невинное дитя по глупому зову души.
– Почему ты раньше молчал? – спросил Стиракс. – Тебя интересно слушать.
– В самом деле? – улыбнулся Кемаль. – Речь зашла о моём народе, и я посчитал, что нужно пролить свет на истину. Нет ничего хуже невежества.
– Поддерживаю Стиракса, – сказал Прокл. – И да – нет ничего хуже невежества, хоть и истины ты пролил немного, Кемаль. Получается, детишек вы всё-таки жгли.
– Детей трогать нельзя, – сказал Протей.
– Это верно. Что ж, теперь, когда мы в красках обсудили, как пуны завтракают детьми, предлагаю вернуться на старое место, – высказался Прокл. – Можно потратить немного времени, но выйти на тракт, соединяющий два гарнизона. Там точно не заблудимся. К тому же теперь мы не особо и прячемся.
– Это мы здесь не прячемся, потому что никого нет, – сказал Протей. – Но всё же ты, Прокл, прав. Вернёмся. Только не через лес. Не хочется делать крюк через Аквитанию. Да и как бы на ваших друидов не нарваться.
– Ты уже взрослый мальчик, Протей, – прыснул Анион, – ты им неинтересен.
Гоплиты погнали коней назад. Спустя четверть часа они столкнулись с незнакомыми кавалеристами. Те, недолго думая, обнажили мечи и бросились в атаку.
Люди Протея действовали быстрее: Стиракс подстрелил двоих, и ещё двоих зарубили Анион с Эфиальтом. Оставшийся в живых наездник развернул коня и помчался во весь опор. Однако Кемаль попал животному в бедро. Конь кувыркнулся, сбросил всадника и, хромая, помчался дальше.
Воин отряхнулся, обнажил клинок и приготовился защищаться. Первым к нему подлетел Эфиальт и на скаку ловко метнул нож. Соперник был убит. Подоспевшие гоплиты спешились и окружили мертвеца.
– Это не галл, – сказал Прокл. – И не алеманн. Аид его подери, кто это? Никогда не видел такого обмундирования. Оно слишком заметно для лазутчика.
– Я не знаю, – ответил Протей. – Посмотри, какая добротная кираса. Простых разведчиков обули, точно императорских гвардейцев.
Из-под шлема виднелось бледное лицо и каштановые кудри. Убитый всадник был одет в серебристый доспех и белый плащ. Ноги обтягивали полосатые штаны, какие надевали галлы. Обут незнакомец был в отполированные до блеска кожаные сапоги. Гоплиты заметили тиснение на груди кирасы в виде уже знакомого мифического существа. Анион извлёк из кармана соколиный подсумок и показал его Проклу.
