– удачи. Природа о вас ничего не слышала.
Десятки, а то и сотни тысяч лет эта уныло-эффективная схема работала как единственно жизнеспособный способ вида не вымереть. И настолько прижилась, что выполнение ролевой программы вбилось в ДНК мужчин с той же беспощадной прямолинейностью, с какой камень падает вниз. Хотел бы ты или нет – всё встроено и выверено на уровне заводских настроек: добыча, защита, контроль. Всё просто, как гравитация.
А вот у женщин с самого начала пошло через вечный кривой танец. Их поведение подпитано двумя древнейшими программами: первая – бесконечная сексуальная провокация, цель которой – собрать внимание всех самцов вокруг; вторая – беспощадный эволюционный кастинг: выбрать лучшего подкатчика по критериям доисторической комиссии по эволюции. Всё было весело и даже зрелищно, пока миром были влажные джунгли и куча еды на деревьях.
Но когда обезьяны с палками начали шариться по ледяным пустошам вместо того, чтобы перебирать переспелые бананы и лениво покачиваться на ветках, выяснилось, что женская прошивка для условий холода, голода и драк за ресурсы – это просто билет в один конец. Суицидальный баг как отличный способ вымереть за два поколения.
Спасение вида требовало радикальных мер, и природа, не долго думая, достала дубинку под названием институт брака и без особых сантиментов перешла к этапу ручного управления: Склеил бабу – законтрактировал, накормил, оплодотворил, влепил штрафную оплеуху за измену. В некоторых местах даже наспех сварганили моногамию – ту самую веселую игру, где один супруг пытается всю жизнь таскать на себе последствия одного не самого удачного выбора.
Результат получился типичным для процесса естественного отбора – всё, как мы любим: прогресс и нормальное воспроизводство напрямую зависят от прочности семейных уз. А прочность семьи, в свою очередь, зависит от способности мужчин держать под замком хаотичную женскую природу. И, сюрприз, – это зависит от конкретной модели брака, которая была выбрана той или иной популяцией. Без магии, чистая биологическая инженерия на грани отчаяния и нервного срыва.
У большинства молодых девиц встроена одна незадачка – они влюбляются в самых типичных высокопримативных самцов. В тех, кто, по сути, – не что иное, как реинкарнации доисторических павианов с минимумом мозга и максимумом тестостерона. Брутальные, наглые, дерзкие, зачастую маргинальные, с криминальным флером или хотя бы пропиской в реалити-шоу. Те самые, кто пишет йа через й и гордятся этим.
Но у них есть одно бесценное качество, что женщины часто считывают как мужественность: полное отсутствие заморочек. Ни самоанализа, ни рефлексии, ни угрызений совести, ни душевных терзаний в духе а точно ли я всё делаю правильно?
Их бытие – это прямая без пунктуации. Ровная, как след от дубинки.
Вот он – вечный архетип тайных девичьих грёз: садовники с голым, загорелым торсом и тяжёлым шлангом наперевес; сантехники модельной внешности, у которых разводной ключ – не столько инструмент, сколько символ первобытных фантазий; галантные водители лимузинов в чёрных костюмах и чёрных очках; бывшие наёмники, ныне тренера в зале, у которых бицепсы говорят больше, чем диплом; парни с юга, у которых по три судимости, по два кольца, один взгляд – и вся она; массажисты без лицензии, у которых руки лечат, а потом ломают – в зависимости от настроения; сухопарые недавние сидельцы с татуировками от ушей до пяток, но с таким лихим, мурашечно-опасным взглядом, от которого где-то глубоко внутри всё сжимается и дрожит.
