Вот такой был великолепный патриархат, где женщины – почти мебель. Только с золотыми ручками. Угнетение? Не смешите её сундуки с приданым. Корсеты ломали ребра, но не жизнь. А теперь? Вместо сундука с деньгами – пустой счёт и кредитная линия, вместо крепкой семьи – горькая мантра про ты сильная, ты справишься.
Ирония в том, что та система, где женщина якобы была вторым сортом, давала ей больше реальной свободы и стабильности, чем весь ваш нынешний базар с красивыми словами о равноправии.
Только подумайте – дама прошлого не висела на супруге, как котомка на посохе, а вполне могла, если вдруг что, приземлиться мягко: всегда знала, что если упадёт – будет кому подхватить.
А что сейчас? Летит эта эмансипированная с высоты современной независимости прямиком в пропасть самостоятельности – и прямо мордой об бетонный реализм. Привет, дно.
Вот оно, сладкое равенство: лицом вниз и без страховки.
Природа – первостатейный манипулятор и признанный мастер иллюзий. Кукловод по призванию. Её ремесло – тонкая фальсификация: женские инстинкты она заточила не на глубину, а на блеск. Увидела девчонка яркий блескучий фантик – и всё, капкан захлопнулся. Вцепилась, как коршун в мишуру, а потом – разочарование: внутри кислая карамелька из местного ларька. Пресловутая ирония эволюции.
Парадокс в том, что подлинные вожаки – те, чьи достижения говорят громче любых криков, – не размахивают своими победами, как знаменами в уличном шествии. Они строят своё тихо, без глянца, без оды к собственной значимости. Без показухи. Их уверенность не требует громкоговорителя – она тихо шепчет, как бриз в открытом море. Но беда в том, что женщина, прошитая на уровне прошивки инстинктом на внешнее, этих мужчин попросту не видит. Пролетает мимо, увлечённая фейерверком суррогатов, оставляя настоящие бриллианты пылиться в дальнем углу витрины.
Современные отношения – театр войны между эпохами. Битва времён: офисный прагматизм сцепился в рукопашной с доисторическим сценаристом. Разум подаёт сигналы бедствия: Выбирай надёжного, успешного, с хатой и планом вперёд! А инстинкты, как бешеные шимпанзе, лезут на шкаф, впиваются когтями и визжат: Вон тот агрессивный! Смотри, как гремит кулаком по столу – альфа в чистом виде!
Мозг требует стабильности. Тело – жаждет драмы.
Миллионы лет природные алгоритмы были предельно просты: агрессия = сила, сила = выживание. Миллионы лет женские инстинкты кричат всё то же: Нужен сильный!
Агрессивный! Тот, кто притащит мясную зверюгу для супа! Но вот незадача: вчерашний доставщик мамонта сегодня превратился в офисного бойца за ключевые показатели своей работоспособности и право сидеть поближе к розетке. Мамонты вымерли, а с ними – и критерии отбора.
И вот с стоит она растерянно перед внутренним трибуналом и хлопает ресницами: вот этот глянцевый корпоративный хищник, ловкий в составлении отчётов и столь убедительный в Zoom – он сможет защитить семью, если в дверь постучит не мамонт, а рецессия?
Природа, как любой алгоритм без обновлений, глючит. Тупит в современных реалиях. Её прошивка не знает слова Forbes. Для неё агрессия – всё ещё признак альфы, а спокойствие – досадный дефект системы. В реальности же агрессоры становятся клиентами пенитенциарной системы, а тихони – героями бизнес-рейтингов. Но инстинктам не объяснишь: они, как старая виниловая пластинка, продолжают крутить саундтрек из эпохи холодных пещер – там, где главные ценности: сила, мясо и голос на октаву ниже.
