Далеко-далеко от высокой звезды,
Что укрылась туманом как белою маской,
Наклонились деревья у вечерней воды,
У пруда, где кувшинки купаются с ряской.
Там меж сотни домов есть один небольшой,
Крытый толью и сам от дождей почерневший,
Под защитой которого с чистой душой
До шестнадцати лет жил пацан загоревший.
У дощатых ворот тот же клён и скамья.
Но теперь я боюсь не хулы и не дрына –
Вдруг забыла родная своего соловья,
Белолобого, гордого, нежного сына?
Пусть судьбу не удастся мне переиграть,
Пролетевшую путая, муча, встревая,
Всё равно я приду, чтобы бедную мать
Попросить о прощенье, покуда живая.
Пересилю себя, постучу и войду,
Раскрасневшийся вмиг и внезапно уставший,
Брошусь в ноги её и скажу, что найду
Средь листвы прошлых лет, бесполезно опавшей.
