За что – не ведаю ответа,
Быть может, время разберёт,
В пещере без огня и света
Жил в темноте чудной народ.
Не видя мерзость запустенья,
Привыкнув к грязи и говну,
Имел он собственное мненье,
Во всём держась за старину.
Уверенный единодушно
В богоизбранности своей
На пару с совестью послушной
Собственноличной и властей.
А тех, что в будущее звали
По мере разума и сил,
Он при посредстве вертикали
До уморения давил.
И всё-таки, один из этих
Развёл в пещере костерок,
Чтоб каждый, пусть в неярком свете,
Себя, как есть, увидеть мог.
Пускай хотя бы в четверть глаза,
Впрямую, без обиняков,
Сравнив с эпохой пересказов,
Докладов, песен и стихов.
Ну, а кому признать охота,
Когда вокруг под визг кнута
Гуляет пьяная мразота
Или под дозой мерзота.
Не зря, не выдержав такого,
Народ пещерный, спав с лица,
Залил огонь мочой суровой,
Забив до смерти подлеца.
