Сегодня Алина, наконец, решилась поднять опасную тему, и, дождавшись, пока Олег поест и немного расслабится после тяжелого дня, она осторожно сказала:
– Я хотела кое-что обсудить с тобой.
Дымчатые, как грозовое небо, глаза мужа сощурились в притворном подозрении.
– Мне уже страшно, – улыбнулся он. – Когда так начинают разговор, это всегда не к добру.
– Я хочу поговорить… о ребенке, – не ответив на его улыбку, тихо уточнила Алина.
Свет в глазах Олега мгновенно потух, словно щелкнули переключателем, челюсти сжались в теперь уже настоящем напряжении.
– Мы же это обсуждали, – процедил он.
– Олег, прошло уже пять лет, – постаралась мягко произнести Алина, обхватив запястья под столом. – Я уже давно готова попробовать снова, мне одиноко без тебя по вечерам, ты так много работаешь…
– Значит, теперь я и в этом виноват? – вспыхнул он. – Я стараюсь ради нас, разве ты не понимаешь?
– Конечно, понимаю! Но тебя нет рядом, я все время одна, а ребенок…
– Неужели ты снова хочешь испытывать те же чувства? Тебе что, было мало прошлого раза?
– Я не понимаю, почему ты не хочешь попробовать…
– А ты не думала, что мне тоже было тяжело, Алина?
Голос Олега прервался, его плечи опустились, словно на них лежала невыносимая тяжесть.
– Видеть тебя раздавленной и страдающей от боли… я не выдержу этого еще раз.
Не сказав больше ни слова, Олег вышел из-за стола, оставив Алину наедине с пустыми тарелками и жгучей виной.
Антон мерил шагами маленький, но достаточно чистый номер гостиницы, где он остановился. В очередной раз он уговаривал себя покончить с неприятным делом, а потом наконец получить награду – спуститься в бар и выпить виски. Решившись, он резко выдохнул и набрал номер. Гудки все шли, и Антон малодушно понадеялся, что Олег и вовсе не возьмет трубку. Но сегодня ему явно не везло.
– Слушаю, – строго произнес Олег.
Антон так крепко сжал челюсть, что услышал тихий скрежет зубов, и тогда заставил себя расслабиться.
– Олег, это Антон Штольц.
Антон отвык от звучания своей старой фамилии, но сегодня ему пришлось уже дважды произносить ее. Этого он и боялся, что, как только вернется сюда, в Новосибирск, все те старые, покрытые пылью воспоминания станут вырываться наружу. В трубке воцарилось молчание. Наконец, Олег, видимо, справившись с удивлением, выдал:
– Антон? Рад тебя слышать.
– Сомневаюсь, – не выдержал он и сразу же проговорил, ругая себя, что не сдержался: – Я сегодня был у отца…
– Должно быть, было нелегко, – посочувствовал Олег. – Я сам навещал Бориса пару дней назад. Есть изменения?
– Откуда я знаю? – Антон ощетинился. – Я же только сегодня приехал.
– Понятно.
– Нам надо поговорить. Врач сказал, что есть один медицинский центр…
– Антон, погоди… давай обсудим это лично. Ты сможешь подъехать завтра в «Новултус» в два часа?
– Да.
– Отлично. Тогда до встречи.
– Пока, – выдавил Антон, нажав на «Отбой», пожалуй, чуть сильнее, чем требовалось.
«Воплощение хладнокровия, посмотрите-ка на него», – проворчал он про себя. Не тратя больше времени, ладонью пригладил чуть длинноватые светло-русые волосы, рывком схватил бомбер со спинки кресла и спустился в манящий приглушенным светом бар-ресторан. Только опрокинув в себя первый обжигающий стакан, Антон, наконец, смог вздохнуть свободно.
***
Олег недовольно вздохнул. Его глаза блуждали по кабинету, каждая деталь которого была любовно выбрана им самим. Но едва ли он замечал книжные полки, набитыми фолиантами в кожаных обложках, или тонкий, почти прозрачный экран домашнего компьютера.
