– Я их на кассе оставила, – отмахивается от всяких потуг бестолковости Адама Ева, маша рукой в сторону кассы, – заберите их там.
А вот теперь Адам возмущён по другому поводу, по поводу вот такой её самонадеянности в его сторону. – С какой стати она считает, что куда она укажет, туда я пойду незамедлительно. – Начал себя подбивать в сторону сбиться с пути Адам. – И что, не идти за обувью? – нервно вопросил себя Адам.
– Да идите ты уже! – перебил себя Адам, доведя до кассы, где ему выдали уже оплаченную коробку с обувью, с которой он присоединился к ожидающей на выходе из зала Еве.
– Куда теперь? – спрашивает Адам хмуро из под своего подлобья.
– Доставить по адресу. Вы, надеюсь, не забыли, что это подарок. – Говорит Ева.
– Забыл. – Усмехнулся Адам, только сейчас поняв, что тут делала Ева. Примеряла не только обувь под себя, а себя под кого-то, кто мыслит изящными и пускай иногда, что неразумными размерами обуви, в число которых входит эта её знакомая, для которой они приготовили подарок. А почему именно такой, то это ещё один вопрос в копилку вопросов без ответов.
– Тогда идём в театр. – Говорит Ева, выдвигаясь в сторону выхода.
– В театр? – вначале в нос озадачился Адам, а затем уже задался вопросом в сторону Евы. –Почему в театр?
– Она там работает. – Даёт ответ Ева, следуя своим путём.
– Работает. – Взял себе Адам моду повторять за Евой. – А! Теперь понял. – Вдруг догадался над ответом насчёт этого подарка в кавычках Адам. – Это реквизит. А реквизит подойдёт под любую ногу. – И с этой, успокоившей почему-то мыслью, Адам как-то очень неожиданно для себя оказался с Евой у одного представительного здания с колоннами, явно не любящего скромность, а вот быть для всех открытым и демонстрирующим свой публичный образ жизни, то это от него не заберёшь, а как иначе трактовать все эти рекламные и анонсированные вывески на его стенах, с приглашением вас посетить акты пьес и событий, разыгрывающихся в этом здании.
Ну а Ева, явно под воздействием их места прибытия, и сама решила разыграть тут спектакль, переложив весь груз ответственности за доставку подарка на плечи Адама. Так она набирает номер телефона, и вот что в него говорит. – Это курьерская служба. Ваш заказ прибыл. Можете забрать. – Здесь она выключает телефон, таинственно так смотрит на Адама, и не успевает догадавшийся Адам ей возразить его оставлять одного в таком, что ещё за курьерском качестве, со словами: «Это нужно для сюрприза», моментально его покидает.
А Адаму только и остаётся, как развести свои руки в её убегающую сторону, а затем собраться возмутиться уже в сторону … Но он просто не успевает, перебитый в этом полушаге шоркающим шумом из-за своей спины и достаточно не вежливо, если не сказать грубо заданным в его сторону вопросом: Ты курьер, что ли?
Что не может не вызвать в Адаме негатив и неприятие такого к себе подхода, к тому же он и не курьер вовсе. И Адам с раздражённой реакцией резко разворачивается, видит перед собой соответствующую его представлением наглую личность, и отвечает тому вопросом констатации факта на вопрос. – Значит, это вы несёте в массы культуру?
– Чё ты несёшь. – Не сдержался от того, чтобы не усмехнуться этот мутный тип. – А знаешь, ты прав. Какая культура, таковы и её носители. А вопрос первичности и роли личности в культуре, это вопрос философии и в чём-то циничности. – А вот эти размышления этого мутного типа в чём-то даже понравились Адаму, увидевшему в нём вооружённое разумом негодяйство, а не просто пещерное инстинкцианство, как называл Адам фанатичное следование человеком к своей цели.
