На что Адам резонно ей заметил бы, что кормить пса с чужих рук это путь в никуда для самого пса, живущего рефлексами, и теперь, после таких кормлений, он не будет признавать за своим хозяином абсолютного авторитета.
– Но он ведь бесхозный. – В одно замечание разобьёт аргументацию Адама Ева. К чему она добавит уж совершенно оскорбительную для Адама сентенцию. – Вам что, жалко?
И возмущаться за тем: «Бл*ь, я не о том!», будет уж совсем лишним.
– Право не знаю, чем кормятся дворовые псы. – Выдаёт вот такую ловкость своего ума Адам, вызывая в Еве смех. – Не думаю, что они такие же как вы прихотливые. – Делает и не пойми на что намёк Ева. И Адам прямо в свои ноги вбит этим её, до чего же противоречивым заявлением. И если насчёт той части этого её заявления, где она указывает на его выбор её, он ничего не имеет против, то вот то, что оно отталкивается от его близости к жизни на всё готовом, то это уж слишком.
– Что там у нас есть в корзинке? – вопрошает Ева, требовательно смотря на Адама. А Адам никакой корзинки перед собой не видит. Наверное, потому, что он её рефлекторно за свою спину спрятал, тем самым в себе выдавая человека независимого, как бы он сказал, а вот Ева скажет, что равнодушного к бедственному положению и требованиям помощи той части живого мира, которой требуется помощь.
– Только то, что мы взяли для себя. – Адам даёт ещё один шанс Еве одуматься.
– Так вы эгоист. – Как-то утверждаемо типа спрашивает Адама Ева.
– Ничего подобного. – Не соглашается Адам.
– А кто же вы? – интересуется Ева.
– Скажем так, разумно смотрящий на предметность мира человек. – Даёт ответ Адам.
– Ну что ж, начало положено. – Говорит Ева, вызывая в Адаме эмоциональный всплеск: «Какое ещё начало?!». А Ева, явно предполагая такую его неразумную реакцию, и это не смотря на его заявление об обратном, даёт ему пояснение этим своим словам, но сперва спросив его о его желании знать ответ на этот свой вопрос. – Хотите знать, чему?
– Было бы полезно. – Отвечает Адам.
– Нашей программе действий на сегодня. Мы, если вы не забыли, собирались давать свои имена миру. А для такой непростой задачи нужно с собой, как с инструментом измерения мира, определиться. И вы себя обозначив таким образом, по сути на себе продемонстрировав как всё нами задуманное работает, дали мне понять отчего вы собираетесь отталкиваться в процессе именования мира. – Адам прямо своим ушам не верит, слыша такое со стороны Евы, до чего же умелой в разговорной речи.
– А кто же вы тогда? – задаётся вопросом Адам.
– А это вам решать. – Чуть ли не срезает своим ответом Адама Ева.
– Это ещё почему? – возмущённо вопрошает Адам.
– А разве вы хотите отдать это право кому-то другому? – вопросом на вопрос отвечает Ева, ставя Адама в безвыходную ситуацию, с одним только ответом на это её провокационное заявление.
– Нет. – Отвечает Адам.
– Тогда чего спрашиваете. – Прямо удивляется такой его противоречивости и не пойми чего сам хочет Адам Ева, пожимая плечами укоризненно. – Так что там у нас есть в корзинке? – А вот сейчас этот её вопрос не кажется Адаму лишним. И он протягивает Еве корзинку, чтобы она решила, что этому милейшему по её только мнению псу, а как по мнению Адама, то попрошайке, подойдёт для утоления его голода, но только не жизненного оскала.
– Смотри, чтобы он вместе с колбасой палец тебе не отхватил. – Уже глядя на то, как Ева протягивает псу кусочек колбасы, чёрт Адама попутал такое ей под руку сказать. И Ева, рефлекторно одёрнувшись рукой в том самый момент, когда колбаса буквально была готова оказаться в пасти дворового пса, уже у того вызвала ответную хватательную реакцию, итогом которой стал окрик боли и визг Евы, чей палец руки оказался укушен этим неблагодарным, а так-то с работающими рефлексами псом.
