На Кутузовском проспекте, не дав разогнаться до 150 км/ч, Ferrari Daytona был остановлен гаишником. Тот, невзирая на крутость заторможенной им тачки, подошел, вскинул руку к козырьку фуражки. Слава опустил стекло. Не слушая, что там говорит полицейский с капитанскими погонами, сказал громко, чуть убавив в салоне грохот музыки – гремел басами его любимый Snoop Dogg, на творчество которого Слава едва ли не молился.
– Командир, я спешу, чего хочешь?
– Предъявите, пожалуйста, водительское удостоверение и документы на машину, – невозмутимо сказал капитан.
– Твою ж мать, – пробурчал музыкант. Он документы с собой не возил. Даже не знал, где они валяются. – Дома забыл!
– Попрошу вас выйти из машины.
– На хера?
– Вы нарушили скоростной режим, – сказал гаишник.
– Слушай, капитан. Давай договоримся по-быстрому и я поеду, Ok?
– Пожалуйста, предъявите… – нудно продолжил капитан.
– На! – Слава вытащил руку и запихнул полицейскому за отворот бушлата несколько пятитысячных купюр. Затем втопил педаль в пол, и Ferrari Daytona понеслась дальше. Гаишник растерянно смотрел ей вслед. Но успел рукой прижать к себе красную бумажку, которую едва ветром не вытянуло. Бросаться в погоню, конечно, он не стал. Какой смысл? Себе дороже. Судя по тачке, в ней какая-то знаменитость. Где-то капитан уже видел этого типа с пирсингом и татуировками. Решил не связываться.
Слава между тем летел дальше. Snoop Dogg продолжал выговаривать свой текст, колонки гремели, заглушая все звуки вокруг. Промчавшись ещё несколько километров, музыкант решил, что просто так мотаться скучно. Душа требовала огненной воды! Потому он полетел в одно место – частный ночной клуб, куда пускали только своих. Это было недалеко, у метро Цветной бульвар. Туда Ferrari Daytona и помчалась.
Едва она, шипя покрышками, остановилась у неприметного здания, изнутри выбежал паренек в костюмчике. Помог музыканту выбраться, на лету поймал у него ключи от тачки, чтобы завести её на закрытую от посторонних глаз парковку. Слава прошел внутрь, где два дюжих охранника ему уважительно улыбнулись и даже покивали. Они-то помнили, какой бывает музыкант, когда сильно навеселе. Однажды каждому из них напихал столько евро по карманам, что можно было два месяца жить припеваючи и не работать.
Музыкант зашел внутрь, и его сразу окутала любимая обстановка: грохот музыки и проблески огней. Сразу подскочил менеджер, отвёл на лучшее место. Затем примчалась официантка, одетая так, что все её прелести просматривались безо всяких усилий. Слава помахал рукой: «Мне как всегда», и девушка тут же удалилась.
– О, какие люди! – это пожаловал владелец заведения, одетый в шикарный жёлтый кожаный костюм и такие же туфли Ник Паронов по прозвищу «Труба». Он когда-то учился в консерватории, играл на этом инструменте. Но, кажется, диплома так и не получил.
– Привет! – радостно ответил Слава. – Ну, какая сегодня программа? Чем развлекать будешь?
– Специально для тебя, дружище! Парочка свеженьких музыкантов, всё как ты любишь. Ну, а на сладкое – девочки, конечно. И бухло. Всё для тебя, дорогой! Отдыхай, развлекайся.
– Спасибо, а девочек пришли прямо сейчас. И скажи, чтобы эти твои новенькие начинали. Мне скучно! – ответил музыкант.
В этом клубе он мнил себя кем-то вроде «наставника творческой молодежи». Хотя и сам стар не был – всего-то недавно 24 года стукнуло. Но те, кто пытался начинать карьеру в шоу-бизнесе, а им было лет по 18-20, считали его признанным авторитетом. Труба приглашал выступать в свой клуб таких дебютантов на радость Славе. Тот слушал их, иногда даже записывал с кем-нибудь потом дуэт, а чаще просто воровал свежие идеи. Память у него, несмотря на выпивку и остальное, была хорошая.
