Алиенора Аквитанская - страница 4

Сугерий немедленно занялся приготовлениями к отъезду. Этот маленький, энергичный и предусмотрительный монах, выходец из семьи сервов, возвысившийся до звания королевского советника, развил бешеную деятельность. Отряд в пятьсот рыцарей – самое крупное посольство из всех, какие только бывали, и первое, направленное в аквитанские владения с момента восшествия на престол династии Капетингов, – требовал предусмотреть не только множество подстав, но и повозки, вьючных животных, снаряжение для лагеря, палатки и полевые кухни. Нам хотелось бы найти подробные сведения об этом походе, узнать, к примеру, какие подарки везли для молодой жены и ее окружения. Правда, летописец того времени, автор «Хроники Мориньи», с жаром утверждает, что потребовались бы «уста Цицерона и память Сенеки для того, чтобы описать богатство и разнообразие этих даров и передать роскошь и пышность этой свадьбы», но отсутствие подробностей оставляет наш разгоревшийся аппетит неутоленным. Сам же Сугерий, рассказывая о жизни Людовика VI, ограничивается простым упоминанием о «несметных богатствах»… Он был куда более многословным, когда описывал королевские дары, отходившие по составленному тогда же завещанию аббатству Сен-Дени: роскошная Библия в переплете, украшенном золотом и драгоценными камнями, золотая кадильница в сорок унций весом, золотые подсвечники, весившие сто шестьдесят унций, золотая чаша, украшенная драгоценными камнями, десять шелковых мантий и великолепный гиацинт, унаследованный королем от его бабки Анны, дочери киевского князя, – этот камень аббат хотел вставить в терновый венец большой статуи Христа в Сен-Дени.

Как бы там ни было, приготовления шли полным ходом, и 17 июня, накануне того дня, когда предстояло тронуться в путь, Сугерий вызвал Эрве, своего приора, на которого собирался оставить аббатство на время своего отсутствия. Он повел Эрве в соборную усыпальницу и, – на случай, если король скончается в его, Сугерия, отсутствие, – указал место справа от алтаря, где следовало вырыть могилу. Сугерий подумал обо всем.

В тот же день Людовик VI простился с сыном. Болезнь усугублялась, и его большое тело стало неподъемным, он обессилел, тяжело дышал и обливался потом. В последний раз он наставлял наследника, на которого возлагались надежды королевства и которого ему, возможно, больше не суждено было увидеть: «Защищай священников, бедняков и сирот и охраняй право каждого». Юный Людовик, растроганный до предела, преклонив колени, внимал прощальным словам: «Храни тебя всемогущий Господь, чьим именем правят короли, дорогое мое дитя; ибо, если судьбе будет угодно, чтобы я лишился вас, тебя и твоих спутников, мне больше незачем будет дорожить ни королевской властью, ни самой жизнью».

Можно было не сомневаться в том, что юноша благоговейно сбережет в памяти подобные слова. Людовик Младший в свои шестнадцать лет был настолько серьезным и степенным, насколько только можно было ожидать от будущего короля; иной раз его отцу хотелось даже видеть его менее мечтательным и более воинственным. В детстве, не рассчитывая на то, что ему придется взойти на престол, он проявил себя в аббатстве Сен-Дени прилежным учеником, а благочестие королевского сына и монахам служило примером! Он ни о чем другом и не мечтал, кроме того, чтобы когда-нибудь слить свой голос с их голосами, и ничто его не занимало, кроме грамматических упражнений и пения псалмов. Но однажды утром принцу пришлось внезапно покинуть столь желанную для него размеренную жизнь, заполненную учебой и молитвами. Сугерий сообщил, что отец немедленно призывает его к себе из-за внезапной кончины Филиппа, старшего брата Людовика. Произошел нелепейший несчастный случай: юноша с несколькими спутниками верхом возвращался во дворец, и едва он, вброд переправившись через один из рукавов Сены, выбрался на берег, как под копыта его коня кинулась убежавшая с какого-то двора свинья. Испугавшись, конь взвился на дыбы, и юноша, хотя и был превосходным наездником, не удержался в седле и перелетел через голову животного. Когда его подняли, жить ему оставалось всего несколько мгновений. Трагедия разыгралась молниеносно. Три дня спустя юного Филиппа, на которого возлагалось столько надежд, похоронили под сводами Сен-Дени, а Людовику пришлось расстаться с надеждами на безмятежное продолжение учебы и жизнь в каком-нибудь монастыре. 25 октября 1131 г. отец привез его с собой в Реймс; и девятилетний Людовик, со скипетром в руке, принял оммаж