Быстро по сторонам осматриваюсь. Вокруг слишком много народу, чтобы я просто могла сбежать, поэтому я максимально затаиваюсь, сливаясь с толпой таких же рабынь, как и я, стараясь стать собственной тенью, чтобы меня даже никто не заметил.
Глубокой ночью свита укладывается спать. Засыпают слуги, и даже маленький Тай, разносящий хлеб, уже сопит на боку. Улеглись все, но только не я. Я лежу на холодной земле и выжидаю время. Точно дикий зверек, я жду удобного момента, пытаясь хоть как-то согреться в этой морозной ночи.
Когда я уже готовлюсь сделать отчаянный шаг к побегу, из-за скалы до меня доносится какой-то треск, и уже через минуту с ужасом вижу, как на нашу свиту набрасываются какие-то жуткие дикари. Они появляются словно из ниоткуда, сразу же начиная хладнокровно убивать все живое на своем пути.
Их страшные черные морды все измазаны в крови, а в руках блестят острые кинжалы. Они издают истошный крик, вспарывая животы еще спящим воинам и не успевшим отойти от шока слугам.
От разом охватившего меня ужаса я даже закричать не могу. Я не видела такого даже в самых страшных фильмах ужасов, а то, что сейчас творится прямо у меня на глазах, трудно представить наяву.
Изверги режут и отрывают руки, беспощадно вспарывают животы и буквально раздирают рабынь на части. Свита Алихана уже через несколько секунд поднимается, давая жесткий отпор нападавшим. Они распиливают дикарей, как мясо на рынке, разрезая их пополам и снося им головы.
Все это похоже на какой-то жуткий кошмар, который все никак не заканчивается. Ни разу в жизни я не испытывала такого страха, как сейчас. Меня тут же тошнит, когда я вижу, как радуется один из воинов Алихана, нанизав чьи-то кишки на меч, а второй умывается кровью своего убитого врага.
Мое дыхание сбивается, когда в какой-то миг мне на лицо брызгает чья-то кровь, и перед глазами всего на секунду все становится кроваво-красным.
Я тут же кандалы свои перепиленные отбрасываю и несусь куда глаза глядят. Я бегу босая по каменистой дороге, совсем не замечая жуткой боли в ногах и усталости в теле. Адреналин дает мне сил и избавляет от чувства боли, заставляя работать в экстренном режиме выживания.
Не знаю, сколько проходит времени, но я не останавливаюсь, пока не добираюсь до каких-то густых кустов, и пробираюсь в их зарослях, проталкиваюсь локтями, больно царапая свое лицо колючими ветками.
Мое сердце так быстро стучит в груди, что я невольно хватаю воздух, но не могу сделать ни одного нормального вдоха. Только обрывками жадно вдыхаю, пытаясь не потерять сознание от шока.
Мне кажется, что я бегу очень быстро и уже преодолела как минимум несколько десятков миль, однако на самом деле от усталости едва ли пробираюсь больше километра. Позади меня все еще раздаются истошные крики и вой, которые никак не стихают. В этот момент я понимаю, что если бы хоть на миг там еще осталась, то уже ничего не боялась бы, так как меня бы уже давно в живых не было.
От голода у меня все плывет перед глазами, и я отчаянно пытаюсь найти дорогу в этих зарослях, но темнота такая сильная, что я едва могу видеть собственные дрожащие руки впереди.
В какой-то момент все затихает, и я с облегчением выдыхаю, видя, что попала на какой-то просторный луг. Меня всю колотит, но я безумно рада, что сумела спастись. Я провожу рукой по лицу и только от небольшого света луны вижу, что моя ладонь вся в крови, и я даже не знаю, чья она. Тошнота тут же подкрадывается к горлу. Меня ужасно мутит, однако мой желудок давно пуст, поэтому я отделываюсь лишь жуткими рвотными спазмами.
