Жуткая парализующая боль пронзает все мое тело, и, к счастью, я все же проваливаюсь в спасительную темноту. Именно благодаря ей я не вижу, как меня раздирают на куски острые когти демона, который считает меня своей бесправной собственностью.
***
Мы практически проходим древний лес в округах Тегерана, когда я вижу, как со всех ног к нам бежит Тай. Мальчишка чуть не попадает под копыта моей лошади, буквально преграждая дорогу собой. Мне приходится сильно натянуть поводья, ставя животное на дыбы, чтобы оно не затоптало его мелкое тело.
— Тай, черт тебя побери, ты так сильно хочешь погибнуть под копытами лошади Господина?
Быстро окидываю его взглядом. Маленький слуга чуть ли не пополам сгибается. Он жадно хватает ртом воздух, пытаясь отдышаться. Словно очень быстро бежал сюда.
— В чем дело?
— Мой Господин. Простите меня. Ваша рабыня. Та, с белыми волосами. Я просто сказать хотел.
— Прочь с дороги, щенок! Едем!
Шамиль проходит вперед, но я все же хочу выслушать этого мальчишку.
— Стой, Шамиль! Я не приказывал ехать дальше. Говори, Тай.
— Та рабыня больше не идет. Она почему-то не поднимается. Я не подходил к ней близко, честное слово, не давал ей еды, но видел издалека, что она совсем не двигается. Лежит на земле.
Сжимаю зубы и резко поворачиваю коня. Как знал, что с ней будут одни проблемы.
Тай ведет меня в самый конец свиты, и очень скоро я оказываюсь возле Саназ. Сжимаю зубы, видя ее. Глупая человечка. Смотри, чего ты добилась своим упрямством.
Рабыня лежит на боку. Вся ее накидка на спине пропиталась кровью. Ее босые ноги поджаты.
Схожу с лошади и иду прямо к ней. Что-то подсказывает мне, что это лишь игра этой хитрой девушки, которая снова ищет пути побега.
Останавливаюсь напротив Саназ, внимательно ее рассматривая. Она тяжело дышит и пытается согреться на этой мерзлой земле. Когда мои ботинки узнает, начинает дрожать и глаза закрывает, будто это ей чем-то поможет.
Не похоже, чтобы она притворялась или играла. Кажется, рабыня больна. Она слишком слаба для Хамадана. Ей не выжить.
— Не надо…
Еще миг, и взгляд ее кристально чистых голубых глаз становится каким-то потерянным, рассредоточенным. Вскоре девчонка и вовсе закрывает глаза. Кажется, она лишилась сознания.
Сажусь напротив нее и переворачиваю девушку на живот. Поднимаю накидку и вижу источник проблемы. Глубокие раны от моего кнута на спине Саназ сильно воспалились. Они пропитаны кровью и уже начали гнить. Провожу рукой по ее нежной коже. Она вся горит.
Ее тело оказалось слишком слабым для такого наказания. Был ли у меня выбор? Да. Но я не хотел ее убивать.
Мой взгляд тут же падает на ее босые ступни, которые рабыня пытается поджать под себя. Они также густо покрыты ранами. Я понимаю, что все это время она ходила босой. Даже по скалистым горам, которые имеют острые, как лезвия, камни. Проклятье. Саназ не доживет до утра, если ничего не сделать. Сама сгорит от жара, или ее растерзают дикие звери уже через несколько минут.
Проклиная всех богов, быстро подхватываю рабыню на руки. Она очень горячая, однако это вовсе не тепло ее тела. Это лихорадка, которая, похоже, только усиливается. Тело этой человечки очень маленькое и кажется мне невесомым. Девушка совсем не двигается, но я отчетливо слышу стук ее сердца, которое в эту минуту бьется очень слабо.
Я несу Саназ к своей лошади, рядом с которой уже стоит Шамиль. Он перебирает свои бусы руками, смотря на меня во все глаза.
