Немного успокоившись, я поднялась и подошла к окну. Ник остался на диване, внимательно следя за мной. Я оглянулась на него: тёмно-серые глаза напоминали небо в ноябре, когда должен вот-вот выпасть снег из тусклых снежных облаков. Мне вдруг подумалось, что раньше его глаза были более яркими, но отчего-то выцвели.
В одном глазу вместо обычного зрачка у него была печать – знак внутренней силы, способности видеть энергию и существ из иных миров. Саму печать может заметить далеко не каждый – из известных мне это лишь некоторые ведьмы с 12 уровня и выше, обладающие видением. Я из их числа. Правда, назвать это видением не совсем точно – это скорее ощущение, внутреннее знание, возникающее, похоже, от бессознательной, или сверхсознательной, переработки мозгом всего комплекса изменений аурного свечения. На вид у него обычный глаз, даже на уровне ауры сложно что-то дифференцировать, но точно помню, что при первой же нашей встрече я сразу поняла, что с глазом что-то не так. Тогда я еще не знала, что это. Потом Ник мне объяснил. Хотя рассказывать об этом он не любил. Сказал только, что однажды совершил ошибку, которая стоила ему очень дорого. Он вызвал силу тех, о ком не стоит говорить, как он тогда высокопарно выразился. Они дали ему силу, но взамен забрали самое дорогое, что у него когда-либо было, – его трехлетнего сына.
С тех пор он видит силу, видит ауры намного ярче, чем я. Видит многих существ. Куда-то часто пропадает – не исключаю, что путешествует по другим измерениям, хотя он об этом никогда не распространялся. И еще он стал бессмертным, настоящим бессмертным. Он не стареет, и обычным оружием его невозможно убить. Да вообще никаким оружием. И вроде как есть где-то сила, способная его уничтожить, но о себе она пока не заявляла.
Сам Ник, как мне кажется, считает свой дар проклятием и, наверное, представься ему такая возможность, готов был бы от него отказаться. А может, я ошибаюсь. Я вообще не спец по психологии.
Он не очень высокий, чуть выше меня – где-то сто семьдесят четыре-пять сантиметров. Достаточно худощав, или, как говорят, суховат. Состоит из одних мышц, и они у него словно вытянуты. Если на него посмотреть без майки, можно сказать, что он ходячее пособие по анатомии. По нему можно изучать все мышцы, сухожилия и т.п. Очень рельефный дистрофик.
Волосы у него белые, но настолько коротко стриженные, что цвет можно определить с трудом. В последнее время мне стало казаться, что он весь как выцветшая картинка. К чему бы это? Раньше у него была иная внешность. Кажется.
– Чай или кофе? – решила я как-то прервать тишину.
– Кофе.
– С молоком и сахаром – я не спрашивала, а утверждала. Да и про чай можно было не спрашивать.
– Виктор позвал тебя на свидание?
– Не прямо, но у нас была встреча в ресторане вечером, и он со мной заигрывал настолько, что показал даже клыки.
– Это могла быть и угроза.
– Но не от древнего вампира! Они угрожают не так. – Я не удержала банку с кофе в руках, и она упала на пол и рассыпалась.
– Давай пока оставим эту тему, Алисия.
Он встал с дивана, и, разминая плечи, прошёл к столу.
– Мне интересны эти убийства в мире людей.
Я так и замерла, согнувшись, с банкой в руке.
– В смысле убийства?!
– А ты не знаешь? – он приподнял бровь, задумчиво глядя на меня. – Час назад произошло новое убийство возле ночного клуба, труп также обескровлен, и заклинание на этот раз написано на стене прямо над ним.
