Алии. Касающаяся душ - страница 8
– Кофе или чай? – поинтересовалась я тихо себе под нос, не напрягаясь – знала, что Леонардо прекрасно услышит. У оборотней отличный слух.
– Чай, если можно.
– Мятный? – не сдержалась я и тут же пожалела.
Я не слышала, как он подошел. Двигался он тихо и так искусно скрывал свою ауру, что, если закрыть глаза, можно подумать, что его нет в комнате. Когда его горячее дыхание коснулось моей шеи, пульс тут же подскочил.
Он поставил руки на раковину с двух сторон от меня, тем самым почти приобнимая.
– Если ты хочешь провести эту ночь в объятиях тигра, то давай мятный.
И он заурчал, как могут урчать лишь довольные коты, и – что он о себе возомнил! – потерся о мою щеку своей однодневной колючей щетиной.
Я ударила его в грудь локтем, понимая при этом, конечно, что мой удар мало что может сделать – он его даже не ощутит, все равно что бить в стену… безумно горячую стену.
– Прекрати, блохастый!
Тихий смех, словно легкий электрический ток, щекоча, прошелся по коже. Ох уж мне эти метафизические штучки. Я что, возбуждаюсь?!
– Ты само очарование, тебе не говорили? – мурлыкнул он и, отойдя, сел на диван.
Я залила чайник крутым кипятком, поставила завариваться, затем повернулась к Леонардо. У него были коротко стриженные золотисто-медные волосы. На свету они переливались от золотистого к рыжему. Очень красивый цвет, словно шерсть тигра. Виски же были черными – две большие черные полосы. Удивительно, но это был естественный чёрный, что встречалось сейчас очень редко. После «темной революции» очень многие «иные» стали красить свои волосы под натуральный светло-коричневый, чтобы слиться с толпой. Сейчас, конечно, в этом уже не было такой острой необходимости, так как последние пять-семь лет было что-то типа затишья в отношениях видов. Но все равно: ярко-рыжая, красная, ну в крайнем случае белая с полосками шевелюра изредка встречалась – чёрная же практически никогда.
Он был выше меня, под метр восемьдесят, что ощущалось, даже когда он сидел. Широкие плечи и узкие бедра. Настоящая фигура пловца.
– Ты не оригинален, слова заимствуешь у своего хозяина? – выдохнув, я посмотрела на него и сразу заметила, как резко переменились его глаза, став из тепло-янтарных обжигающе-огненными, яркими, злыми.
– Я с ним только из-за моей королевы. Но и с ней я до поры до времени, – прошептал он, оглядев меня с головы до ног. Таким мужским изучающим взглядом.
Королева тигров была очередной главной фавориткой Виктора, то есть, проще говоря, любовницей. Хотя поговаривали, что эта кошка уже невеста Виктора и скоро станет его женой. По крайне мере она сама об этом как-то раз успела мне сказать.
– Они об этом знают? Не боишься вот так раскрывать секреты первой попавшейся ведьме?
– Это не важно, – сказал он и стал казаться лет на десять старше – конечно, не по внешним данным, скорее по глазам. Ликантропы, как и вампиры, не старятся. И могу жить очень долго. Вампиры и оборотни не бессмертны, они просто не старятся и человеческим болезням неподвластны, но убить их можно, хотя и трудно.
Я разлила чай по чашкам и поставила их на стол, туда же принесла кувшин с холодной водой, мисочку с печеньем и еще одну с зефиром. Зефир я очень люблю и не могу отказаться от него даже во время своих ночных операций.
Одним грациозным движением он поднялся с дивана и прошел к столу, двигаясь словно под музыку.
– Пахнет вкусно.
Я решила не комментировать и, пододвинув к себе чашку, прикрыла глаза, наслаждаясь тонким ароматом трав. Ромашка. Как же я люблю этот необычный терпкий запах маточной травы.