Дурное предчувствие вцепилось в душу костлявыми пальцами. Не люблю совать нос в чужие секреты, но что-то мне подсказывало — стоит. Сейчас.
Стянул сапоги, одежду и, встав на четвереньки, превратился. Волк не ринулся «вперёд» — позволил мне мыслить по-человечески. Втянул морозный воздух носом — недалеко ушла хозяюшка. Опустил голову и пошёл по её следу.
Ночной лес трещал от холода, под лапами хрустел снег, а дурное предчувствие становилось ярче. И полмили не прошагал, остановился. Звериный слух уловил мужской голос. Шерсть на моём загривке вздыбилась, из пасти вырвался глухой рык.
Грог.
— На кой мне тряпки за десятку? — возмущался распорядитель ринга. — Я у разбойников дешевле возьму.
— У них нет ткани, — уверенно заявила Хаки.
— Чертова сучка! — Грог заржал. — Скупила у них всё, чтобы продать мне, — хохотал он от души.
Я сделал несколько шагов вперёд. Звёздное небо, луна и снег давали достаточно света, чтобы разглядеть за деревьями два силуэта. Распорядитель и волчица немило беседовали, а я охреневал от происходящего.
— …Берёшь? — беременная прижимала к огромному животу свёрнутый отрез ткани. — Мне очень нужны деньги, — голос Хаки задрожал.
— Хватит таскать мне хлам. Ты знаешь, как получить достаточно золота, — распорядитель давил холодным тоном. — Продай мне волчонка.
— Нет, — она замотала головой. — Я пристрою его в местную стаю на время, найду работу в городе, скоплю денег, и мы уедем домой.
— Не пристроишь. В той стае лишний рот не нужен. А я заберу щенка, ещё и озолочу тебя. Пацан родится?
— Да, — глухим безнадёжным эхом отозвалась девчонка.
— Славно, — Грог положил ладонь ей на плечо. — Годам к десяти выйдет на ринг. Всю жизнь при деньгах будет волчара.
— А если его убьют? — Хаки всхлипнула.
— Подумай над моим предложением ещё раз, — распорядитель выдрал у волчицы из рук ткань, сунул ей монеты. — Я ведь могу увести тебя из леса силой, но предлагаю деньги. Пока. Моё терпение не безгранично.
Грог зашагал прочь, а волчица осталась стоять. Ревела, глядя на монеты.
Я облизнулся, глядя в спину уходившего распорядителя ринга. Грог без охраны ночью в лесу...
— Кто здесь? — Хаки резко перестала всхлипывать, завертелась на месте.
Почуяла меня. Самое время поболтать по душам.
Прежде чем выйти к ней, превратился в человека. Холода я больше не чувствовал, по телу гулял жар. Снег захрустел под голыми ступнями. Несколько десятков шагов — и я вышел на поляну, где стояла перепуганная волчица.
— Ярхан… — она растирала слёзы по лицу. — Ты как здесь? Ты должен…
— Спать? — я ухмыльнулся. — Отвар хорош, но не настолько, чтобы усыпить моё любопытство. Что у тебя за дела с Грогом?
— Ох, чёрт… Вы знакомы? — спешно убрала монетки в карман.
— Я дрался у него на ринге, — признался. — А ты, значит, не из местных?
— Нет, не из местных, — опустила голову и снова всхлипнула. — Мой дом далеко отсюда.
— Грогу нужен твой щенок?
— Нужен, — закивала, рыдая. — Грозит силой увести меня рожать в город, если не соглашусь продать ему ребёнка, когда он родиться. Бежать мне некуда.
— Отличная ночь для чьей-то смерти, — я обошёл её и направился в лесную чащу. — Подожди меня здесь.
Волчица не дурочка, понимала, зачем иду, но слова вдогонку не сказала.
***
От солоноватого привкуса воротило. Невкусный, гадёныш…
Я двигался к месту, где меня ждала Хаки, по пути черпал снег пригоршней и стирал с себя алые разводы. Убил Грога быстро, чтобы не пугал ночь воплями. Расслабился, урод, думал, здесь, как в городе, всё можно. Ни хрена. К рассвету местная живность от тела распорядителя костей не оставит. В Чёрном лесу такие пирушки любят и ждут.
