Читать онлайн Ева Есени, Ляна Вечер - Отец года. Вернуть семью

1. Глава 1. Эпичный эпизод, или как изменить не изменяя

— Давай, малышка! Дава-а-ай!

Пытаюсь ехать, а она не едет! Точнее, едет, но вздрагивает через каждые десять метров всем своим металлическим телом. Тот ещё секс… Вообще не эротично! Неделю назад из автосервиса забрал автомобиль называется. Хватит с меня мастеров, сам починю.

Выхожу из машины, достаю телефон из кармана. Сейчас буду звонить жене. Только обрадовать Нику мне нечем.

— Привет. Ты уже забрал дочек? — моя дорогая супруга начинает разговор с вопроса в лоб.

Я должен ехать забирать наших близняшек. Они на танцах. Секция.

— Э-э, нет… — кошусь на машину. — И не заберу. Тачка отказывается ехать, хоть лошадь в неё запрягай.

— Сань, ты шутишь? — моя девочка сникает. — Мы же договаривались.

— Кис, чо я сделаю?! Машина еле едет!

— Я уже в магазине продуктов в тележку набрала. На кассе очередь, — вздыхает, — не успею отстоять.

— Котён, прости. Не доеду я на этом чуде до дома культуры. Мне бы до гаража добраться. Буду ковыряться до упора, так что рано не жди.

— Умеешь ты обрадовать, Орлов, — фыркает Ника. — Пойду продукты выгружать. Девочек заберу и с ними ещё раз в магазин поеду. Пока.

Завершает звонок.

Мне хочется разбить телефон. Но я держусь. У нас с котёной и без того последнее время в отношениях напряжёнка. Я вечно пропадаю на работе до ночи, в выходные тоже, бывает, работаю, а она с близняшками одна. И тоже, между прочим, не дома сидит — учительница она у меня. Кой век раз собрались вместе провести выходные — и нате вам!

С чувством пинаю колесо и плюхаюсь за руль. Всё через одно место!

До гаража еду долго и нудно. Проклятия, которые посылаю в адрес собственной тачки, можно записывать и издавать. Чёрная магия курит в сторонке.

У гаража мотор глохнет сам. Сервис, ёлки-палки! Достаю ключи из бардачка и иду открывать дверь.

В гараже почему-то горит свет. Витёк не выключил, наверное. Друг выпросил у меня второй комплект ключей — хотел что-то обточить на станке в эти выходные. Видимо, с утра приходил поработал, а выключателем щёлкнуть не удосужился.

У Витька свой гараж имеется, но станка нет. И вообще ко мне сюда хочется приходить. Всё как дома — можно жить. Я в гараж старые шкафы привёз, полок навешал и даже топчан с одеялом и подушками организовал. Поработал, вздремнул немного и снова поработал. Очень удобно.

Так, что мне надо?.. Мне надо залезть под капот импортной и, зараза, страшно дорогой тарантайки. Пока светло на улице поковыряюсь, а дальше как пойдёт. Может, вообще плюну и пойду домой к жене и дочкам. Хотя, блин, перспектива остаться без машины в понедельник душу не греет. На моей работе без транспорта никак.

Походу мечту о выходных с семьёй придётся отложить до лучших времён. Надо искать причину поломки. Но для начала переоденусь. Угваздаюсь, и котёна меня самого на запчасти разберёт.

Стягиваю с себя обувь, брюки. Стою в расстёгнутой рубашке и трусах, пытаюсь сообразить, где мой пропитанный потом и маслом комбез. Вечно я его куда-нибудь засуну, потом ищу. Окидываю взглядом помещение… Стоп. Это что такое? Впечатление, что на топчане под старым ватным одеялом кто-то лежит. Да, точно!

Подхожу, сдёргиваю одеяло и офигеваю. Там баба! Из одежды на ней только трусики фасона «Три ниточки». Платье и лифчик скомканные лежат рядом на матрасе.

Молодая девка, лет двадцать. Я её не знаю. Откуда она взялась в моём гараже — тем более понятия не имею. Судя по выражению лица девицы, она обалдела не меньше моего. Сидит ладошками грудь прикрывает, коленку поджала, а щёки красные, будто свёклой их намазала.

— Ты кто, мать твою?.. — выдыхаю.

Ответить «прекрасная» незнакомка не успевает — дверь открывается и в гараж заходит Ника. В одной руке у неё палка колбасы, в другой — батон.

Картина маслом. Я в расстёгнутой рубашке и трусах, на топчане мадама в чём мать родила, на полу одеяло.

— Саня… — у моей котёны абсолютно потерянный взгляд и подбородок дрожит.

— Кис, это не то, что ты подумала! — выдаю фразу банальнее некуда.

— Пошёл ты! — всхлипывает, швыряет в меня продукты и выбегает на улицу.

— Ника!

Бросаюсь за ней, но спотыкаюсь об одеяло и грохаюсь на пол. Пока встаю, за дверью рычит мотор машины моей жены. Итого: «целую» попу уезжающего авто.

Твою мать!

Злой как чёрт иду в гараж — вышвырнуть оттуда девку и срочно звонить котёне. Хоть бы трубку взяла…

А в гараже пополнение! Кроме девицы, которая уже успела натянуть платье, здесь Витёк. Ну как здесь… В шкафу сидит. Дверцу приоткрыл и лупает глазищами, прижимая к голой груди одежду.

— Ты какого хрена здесь делаешь?! — выдёргиваю друга из шкафа. — И кто это такая?! — киваю на девчонку.

Она всё ещё в шоке. Стоит у топчана, не двигается.

— Санёк, не бей! — причитает Витя. — Ты сказал, что выходные с семьёй будешь! — выставляет локти, пытаясь закрыться от моих оплеух.

— А ты сказал, что тебе деталь обточить надо! — ору. — Понятно теперь, какую деталь обтачивал! — снова киваю на девку. — Ты хоть понимаешь, что натворил?! Ника зашла, а тут это!

— Я услышал, что ключом в замке шерудят — значит, ты. Я подумал, что с Никой приехал и в шкаф на панике спрятался! — тараторит, оправдываясь. — Санёк, Ника бы меня Ленке сдала!

— Кто такая Ленка?! — девчуля оживает.

Сверкает злыми глазами и идёт на Витька.

— Жена его, — не раздумывая, сдаю изменщика. — Не благодарите, мадам. Сильвупле.

— Ах ты, козёл! — хаотично лупит Витю. — Ты ещё и женатый!

— Зая! Солнце! Я всё объясню!

— Пошёл в жопу, урод! — девица вынимает из-под подушки балетки.

Обувается, кроя матом, а потом покидает помещение.

— Спасибо, друг, — Витёк смотрит на меня волком.

— Поговори мне ещё! — рявкаю. — Сейчас будем Нике звонить. Готовься всё ей объяснять.

— С ума сошёл?! — Витёк быстро одевается. — Не буду я ничего объяснять! Ника всё Лене расскажет!

— Ты обалдел?!

— Сань, твоя тебя простит, а моя меня из дома выгонит, — натягивает рубашку. — И вообще я официально на работе сейчас.

— То есть ты считаешь, что моя жена простит мне измену?!

— Ты же не изменял, — пожимает плечами.

— Но Ника думает, что изменял! — у меня нервы на пределе.

— Прости, Сань, но я ничего Веронике объяснять не буду. Я жить хочу.

На этой предательской ноте Витёк пулей вылетает из гаража.

Охренеть дела! И что мне теперь делать?

2. Глава 2. Муж-следователь — горе в семье

— Не мог Сашка тебе изменить! Он тебя любит без памяти! — распинается Лена на переднем сиденье моей машины.

А я, обняв баранку, рыдаю. У меня настоящая истерика. И сердце, кажется, сейчас разорвётся.

Как он мог?! У нас семья, дочки… А он!..

— Любил и разлюбил! — всхлипываю. — Я давно подозревала, что у него… — дыхание перехватывает. — У него… другая!

— Ник, это бред!

— Я видела! — не могу перестать плакать.

— Господи боже! Сейчас водички тебе принесу, — подруга выходит из машины и бежит в салон красоты, где работает маникюршей.

Позвонил, сказал — машина сломалась, чинить поедет, а я за дочками на танцы, значит. И уже опоздала. Звоню преподавательнице предупредить, что задерживаюсь, но скоро буду, а она мне — у нас дополнительная репетиция перед концертом. Ещё час в запасе. Я на радостях продуктов накупила — успеваю же. Ну, думаю, чего мой Орлик в гараже голодным будет? Повезла ему батон и колбасу…

А он там свою колбасу к чужой бабе пристраивает!

Звонит теперь. И смсками закидывает. Во все мессенджеры написал. Я не отвечаю и не читаю. Не могу.

— Попей, моя хорошая, — Лена возвращается в машину со стаканом воды.

Меня колотит — вода выплёскивается на колени и сиденье. То, что случилось полчаса назад, это… конец.

Конец нашего с Сашей брака.

— Он на работе до часа ночи, до двух… — шмыгаю носом. — Нервный стал. Что ни скажу — в штыки. Выходные — опять на работу. Вызвали, — прижимаю ладонь ко рту.

— Ты будто первый год замужем за следователем, — Лена гладит меня по плечу. — Витька у меня такой же. Так он в отделе МВД, а там нагрузка меньше, чем в Следственном комитете. И то не дождёшься. Сейчас тоже на работе. В субботу, на минуточку!

— Твой на работе… а мой в гараже с любовницей! — снова по щекам катятся слёзы. — И на близняшек наших ему тоже теперь плевать. Не занимается с ними совсем. Они к нему папа-папа… любят, скучают. А он рявкает.

— Это всё нервы. Из-за нагрузки.

— Из-за бабы это! — всхлипываю. — Лена, ты бы её видела! Молодая… — выдыхаю с дрожью в голосе.

— Насколько молодая? — подруга хмурится.

— Лет двадцать на вид, — слёзы застилают глаза. — А я что?.. После родов располнела… За четыре с половиной года так и не скинула. С работы домой тащу тетрадки, потом сижу до полуночи проверяю их. Супы-борщи, стирка, уборка. Меня съел быт, переварил и выплюнул.

— Никусь, что ты такое говоришь? — у Лены тоже слёзы на глазах. — Да о такой красавице-умнице, как ты, только мечтать!

— Ага, да! Знаешь, сколько у нас с Сашкой уже ничего нет? Месяц!

— Ой, скажешь тоже! Месяц без этого — ничего страшного.

— Конечно, ничего страшного, — шепчу и киваю. — Когда есть с кем еще кроме жены — вообще ничего страшного, — отдаю подруге стакан и прячу лицо в ладонях.

Новый виток истерики набирает обороты, а Лена снова отпаивает меня водой, старается утешить.

— Всё, успокаивайся, — заявляет строго. — Плакать бесполезно, надо думать, что делать.

— За девочками ехать, — шмыгаю носом, вытирая слёзы.

— Тебя колотит вон… — вздыхает подруга. — Как ты детей везти собралась?

— Не знаю, — пожимаю плечами.

— Значит так, сейчас я заберу сумочку и сяду за руль. Считай, что сегодня твой водитель.

— Тебе работать надо, Лен.

— Работа не волк. У меня сегодня одна клиентка осталась, но я отменю. Ты важнее.

Подруга уходит за сумочкой, а я смотрюсь в зеркало дальнего вида. Плакала-плакала, а тушь не потекла. Потому что нет на ресницах туши. И теней на веках нет, а губы забыли, что такое помада. У меня даже на лёгкий макияж не хватает времени.

О, снова звонит… Кобель! Разговаривать с Саней я не хочу — давлю на сенсорную кнопку отбоя. Пусть с любовницей своей поговорит.

К горлу снова подступает комок обиды и боли.

— Пересаживайся, — Лена открывает водительскую дверь.

Пересаживаюсь. Я машину вести не в состоянии. До салона доехала на адреналине, а теперь всё — кончилось «топливо».

Щёлкаю ремнём безопасности на пассажирском и стараюсь держать себя в руках. Девочкам нельзя видеть мать в таком состоянии. Не знаю, как объяснять дочерям, что папа больше с нами жить не будет. А он не будет с нами жить. Не захочет уйти сам — соберу ему чемодан.

До дома культуры доезжаем молча. Выходим вместе с Леной из машины, и она под руку ведёт меня к зданию. Я чувствую себя тенью — бестелесным созданием. В голове и сердце боль, а перед глазами туман.

— Мам, Янка мне сумку порвала! — жалуется на сестру Аня.

— А она мою резинку в окно выкинула! — вторая сестрёнка не отстаёт.

Стою и смотрю на близняшек пустым взглядом. Сумку порвали, резинку для волос потеряли…

— Так, девочки мои! — Лена перехватывает инициативу. — Ваша мама сегодня очень устала, и у неё разболелась голова, — берёт близняшек за руки. — Поэтому рот на замок и идём в машину.

Умеет тётя Лена быстро организовать тишину. Оно и неудивительно — у них с мужем тоже близнецы, только мальчики. Опыт имеется.

Подходим к машине, подруга открывает заднюю дверь — Яна и Аня юркают в салон. А я стою, смотрю вдаль. Замерла, и отмирать не хочется.