Илья с интересом наблюдал за моими действиями, а я, поразвлёкшись подобным образом, пришёл к мысли, что, скорее всего, я занимаюсь не тем – целая кафедра прокатки колдует над созданием пористо-сетчатого материала, так им и карты в руки, а мне надо, пожалуй, начать исследовать, как ведёт себя готовый материал при деформировании.
В середине апреля, когда за городом сошёл снег, позвонила тёща, была на нерве:
– Алик, Алик, – кричала она, – на даче фундамент украли…
– Лидия Ивановна, ну что Вы глупости говорите? Вы представьте его себе, ну как его можно украсть?
Целиком фундамент был высотой около полутора метров – как его украсть? На ленточном, бетонном, армированным двухсотым швеллером основании, в заливке которого под руководством деда принимали участие все взрослые члены семьи, друг деда выложил кирпичную метровую кладку.
– Нет, украли, украли. Мы с дедом на даче были – фундамента нет.
Было понятно – не понимает, сказывается нехватка образования не только технического, но и среднего школьного.
– Лидия Ивановна, Виктора Владимировича дайте к трубочке.
Тёща передала трубку деду.
– Бать, ну, ты-то понимаешь, это же бред.
– Да, конечно, что они, бабы-дуры, понимают.
Тут дед замялся, понизил голос. В голосе появилось какое-то неуверенное придыхание:
– Алек, но фундамента-то нет.
– Бать, ну, копнул бы. На болоте же строим – утонул.
– Алек. Я копал – нету.
По его опасливо-осторожной интонации я понял – тесть попал под влияние бабкиной истеричной реакции на отсутствие фундамента и тоже поверил, что его спёрли, может быть, не до конца, был в состоянии «верю – не верю». Не понимает, как это сделали, но считает, что бабка, возможно, права. Ясно было, что словами их не убедить – надо ехать на дачу:
– Ладно, давай скатаем в субботу на дачу.
Дед оживился, ему явно было нужна поддержка:
– О! Отлично, подходите к нам с утра.
Поездки на дачу стали происходить повеселее, что-то произошло с сознанием тестя – может быть, ранняя беременность и замужество второй дочери, или что-то ещё, но дед бросил пить. Зарабатывал он весьма прилично и через год купил «Запорожец».
На дачу в субботу мы прикатили с комфортом – на машине. Фундамента не было – на том месте, где в прошлом году я копал под него яму, а потом мы с дедом мастерили опалубку и заливали бетон, была ровная болотистая лужайка. Тёща, воодушевлённая своей правотой, скакала по участку, выдвигая бесчисленное количество версий кражи.
Меня разбирал смех, хотел поначалу слупить с деда что-нибудь за ранний подъём, утренний субботний сон – самый сладкий, но поглядел на него – и мне стало его жалко.
– Ладно, сейчас поищем, давай, тащи лопату.
Лопаты перед зимой дед прятал в только одному ему известные места. Деревенские колдыри пёрли всё, что могли найти.
Дед принёс лопату.
– Напомни, где копать.
Дед помнил расположение фундамента с точностью до нескольких сантиметров.
– Копай здесь.
Я копнул пару, потом ещё, углубился ещё где-то на лопату – фундамента не было. Тесть обречённо произнёс:
– Вот видишь, мы ж тебе говорили.
Тёща стояла рядом, на лице её одновременно сияло торжество от подтверждения её прозорливости, горе от потерь финансовых и времени на строительство и жалость, жалость к этому несмышлёнышу, сиречь ко мне, который каждый раз оспаривает её бесспорные предположения. А я копал дальше, на глубине сантиметров сорока лопата наткнулась на фрагмент кирпичной кладки. Я стал расчищать её, мельком поглядывая на тестя, на лице его удивление сменялось выражением невообразимого счастья. Расчистив кусочек длиной сантиметров тридцать, я повернулся к тестю.
