– Ох, Алька! – воскликнула девушка с порога и увидела Светку. – Ты с малой? Опять?
– Тараканов потравили, – ответила малышка, проходя в прихожую.
– Ясно, – поджав губы, сказала Галя. – Идите в мою комнату, только тихо, у меня маман дома.
Девочки друг за дружкой шли через проходной зал. Надежда Алексеевна вязала, сосредоточенно шевеля губами, – считала петли. Галка обронила:
– Мам, у Альки тараканов потравили, она со Светкой у меня будет спать.
– Ага, – не поднимая головы, сказала женщина. – Пиццу достань, я ее в духовке полотенцем укрыла. Чаю налей. И не шумите – близнецы только уснули, температура еще держится. Давайте, быстро поели – и спать, поздно уже.
– Светка пусть со мной спит, а ты на полу, – прихлебывая горячий чай, проговорила Галка. – Кстати, маме знакомая челночница принесла барахло новое, давай малую уложим и мой шкаф переберем, а то обновки вешать некуда. Завтра в школу пойдешь белым человеком.
Галкины вещи были немного велики Альке, но девочка выбрала полушерстяное красное платье в клетку и приладила к нему модный белый поясок с пластмассовой застежкой.
– Красавица, – восхищенно протянула Галя, подведя подругу к зеркалу.
Тяжелые волнистые волосы окутали плечи и грудь девушки. Отливая медью при свете настольной лампы, они казались волнами шелка. Тонкие скулы и горечь во взгляде делали Альку похожей на иностранную актрису Джину Дэвис из «Острова головорезов». Галкин отец привез из Кореи кассету с записью фильма, перевода не было, но постановка и костюмы заставляли девочек пересматривать картину снова и снова.
– Тебе еще обувь поменять и колготки бы без штопок, – вздохнула Галя и, вдохновленная разительной переменой облика подруги, стала доставать из трюмо корзинки и коробки с мамиными запасами – там, возле самой стенки, хранились новые капроновые колготки с бабочками, украшенными маленькими камушками.
Галка разволновалась, что-то вспомнила, всплеснула руками и достала коробку с черными туфлями на высоком каблуке.
– Я не возьму, – твердо сказала Алька.
– Ты что? Меня за эти мать убьет. Румынские. Натуральная кожа. Это мне на последний звонок и на выпускной, – поведала подруга. – Ну а потом так буду носить. Отец сказал, что лучший способ для дамы устроиться в жизни – удачно выйти замуж. А для такой удачи надо что? Птичке приукрасить перышки.
– Мне твой размер не подходит, – парировала Аля.
– Вату в носы лейкопластырем подклеим. Отдам тебе свои «лодочки» завтра, сама в этих пойду – надо разносить, а то весь праздник потом коту под хвост.
– Галь, давай уже, колись, зачем тебе надо меня нарядить? – спросила Алька. – По доброте душевной? Но не новые же колготки – такие сейчас нигде не купишь.
– Честно? Ты видишь, как Пашка на тебя смотрит? А ты? Гордячка в стоптанных башмачках. У него, между прочим, мать – заслуженный учитель, и брат по загранкам мотается. Не успеешь и глазом моргнуть – купят вам жилье отдельное, евроремонт организуют, мебель на заказ. Я уж не говорю о пропитании. И он молчун, Аль, значит, добрый. Светку заберешь. Выучишь.
Алька еще раз окинула себя взглядом в зеркале. Галка расстаралась, превращая замарашку в принцессу. Позади, на пуфике, виднелась гора обновок, подаренных подругой. Джинсовая куртка, модно потертая на швах и локтях, полупрозрачные шаровары, пара футболок с капюшоном, яркие синие брюки из денима, пара платьев с плиссированной юбкой, узкие джинсы и белая майка к ним. А что? Почему бы и нет? Пусть даже и Пашка с торчащими вперед зубами.
