Поэтому ей было совсем не стыдно танцевать с незнакомыми парнями на рыбацком пароходе, ловить на себе удивленные взгляды их девушек и… очень приятно, что Леха смотрел на нее.
– Школьница? – переспросил один их вахтенных. – И куда поступать собралась, стрекоза? С такой внешностью – только в театральный в Москве, заберут сразу. А потом в Голливуд.
– Или в бригаду, там тебя быстро какой-нибудь папик приберет и брюликами увешает, – ухмыльнулся второй.
Леха вскочил на ноги:
– Эй, потише, девочка со мной.
Завязалась бы драка, но одна из девиц попросила отвезти ее домой.
– Поехали, Альку тоже подбросим, – ответил ее парень, тот, что прочил девочке карьеру артистки.
– А че ее везти? – недовольно ответила девица. – Она со своим парнем приехала, пусть он ее везет.
– Так он на вахте остается, – улыбнулся парень.
– Пусть такси ей вызовет, проводим ее до ворот, дальше сама доберется. Еще заблюет салон, тачка новая, жалко.
Алька почувствовала себя Золушкой в полночь. Сказка заканчивалась. Ей справедливо указали ее место: никогда она не станет равной им – благополучным девчонкам в легких импортных шубках, выросшим с родителями и отпусками на черноморском побережье.
– Не надо меня провожать. И такси не надо. Я сама доеду, автобусы ведь ходят еще.
– Ждать долго придется, – сказал Леха. Он стоял без куртки возле трапа, сунув руки в карманы брюк и втянув шею в плечи, как будто продрог.
– Ладно, собирайтесь уже скорее, – капризно протянула вторая девица. – Решайте, кто остается, кто едет. Я два отгула взяла, мы с Витюшкой хотим кино посмотреть.
Она засмеялась и шутливо ткнула парня в бок. Тот обнял ее и повел в свою каюту.
– Я ухожу, – сказала Алька.
– Давай послезавтра возле «Даров природы» встретимся? – спросил Леха. – В час дня сможешь? Это воскресенье.
– Хорошо, – радостно откликнулась девушка и пошла к воротам.
– Одевайся тепло, поедем в одно место, – уже в спину ей крикнул Леха и улыбнулся.
Алька оглянулась и помахала ему, а он все стоял и смотрел. Взрослый, сильный, добрый…
Автобус подъехал через четверть часа, девушка вошла в уютное тепло салона, села и прислонилась лбом к прохладному оконному стеклу. Неужели это произошло с ней? Что будет завтра? Что она наденет на встречу с Лешей в воскресенье? Было ли это на самом деле или ей все приснилось? Аля тихонько ущипнула себя за ладошку – стало больно. «Я не сплю!» – радостно подумала она и сердце приятно замерло в груди.
В квартире было свежо. Запах лизола почти выветрился, в распахнутые окна врывался прохладный океанский ветерок. Из комнаты матери доносился храп. Светка свернулась клубочком на своей кровати и смотрела в стену невидящим взглядом.
– Аль, это ты? – прошептала девочка, глядя в пустоту.
– Да, – шепотом ответила старшая сестра. – Есть хочешь? Смотри, что я тебе принесла.
Аля достала из пакета с учебниками хлеб с салом, три отварные картофелины и – роскошь! – свежий огурец. В этот момент девушка поняла, что тоже хочет есть.
– Давай пировать, – пригласила она сестренку.
Малышка выбралась из-под одеяла. Алька застонала от жалости: худенькие ножки, бескровное осунувшееся личико и огромные тоскливые глазенки…
– Мама просыпалась? – резко спросила она.
– Не знаю. Я очень хотела кушать, попила воды и легла. Стало холодно, я иногда спала, а иногда просыпалась, – тихо проговорила девочка. – А потом стало темнеть. И ты пришла.
Алька встала, захлопнула окна и посмотрела на часы. Почти двенадцать. Слава Богу, что мать спит – никогда не возвращалась девушка домой так поздно. Взяла одну картофелину себе, две отдала сестренке. Сало вкусное, надо было больше взять, там, на пароходе, за едой никто не следил. Светка хрустела огурцом, жмурясь от удовольствия. Вкуснятина!
