– Шикарно, – оценила она.
Брайан в ответ улыбнулся, показав крупные белые зубы. Хорошие у братишки зубы, красивые. Сегодня у Брайана важный день. Новая солидная работа, крупный санитарно-эпидемиологический отдел, не то что контора в округе Файф. Жалованье на несколько ступеней выше. И вдобавок добираться ближе и дешевле. А с другой стороны, ответственности не в пример больше.
По усталым глазам брата было заметно, что он волнуется. Хотя сейчас для всей семьи трудное время.
– Нервничаешь? – спросила она.
– Не-а… чуть-чуть.
– Кэрола-а-айн! – Высокий, гундосый голос Джойс. – Завтрак остынет!
Кэролайн перегнулась через перила:
– Да слышу я, не глухая!!!
Брайан с тревогой отметил напрягшиеся сухожилия на шее сестры.
Джойс мгновенно прекратила кулинарную возню; гнетущая тишина поднималась с кухни душным паром – можно было подумать, что рядом с матерью лежала, истекая кровью, соседка, которой снайпер прострелил голову.
Брайан испуганно уставился на Кэролайн. Та молча пожала плечами.
– Кэр, ну чего ты!
– Она меня бесит.
– Ты же знаешь, это из-за отца… Такой стресс для нее.
Тон брата показался сестре покровительственным.
– Не только для нее! – резко ответила она.
Этот металл в голосе – что-то новое, обеспокоенно думал Брайан. До сих пор она почти не показывала, что переживает из-за болезни отца. Но ей наверняка тяжело. Она ведь его любимица. Старый Кибби всегда ее прощал, делал скидку на молодость, говорил: такой у девчонки характер… А теперь она еще и за меня волнуется. Первый день на новой работе, все такое.
– Не заводи ее, Кэр.
Кэролайн снова пожала плечами. Они вдвоем спустились на кухню. Брайан изогнул брови при виде стоящей на столе громадной тарелки с яичницей, ветчиной, жареными помидорами и грибами. Матери не давала покоя его худоба, однако все старания были напрасны: он мог есть сколько угодно, совершенно не прибавляя в весе, – унаследованная от нее же особенность метаболизма.
– Потом еще спасибо скажешь, – заверила Джойс, предупреждая его комментарий. – Кто знает, чем там в столовой кормят. Помнишь, как тебя тошнило от еды в Киркалди?
Она повернулась к Кэролайн и поморщилась: та положила кусок яичницы на хлеб и брезгливо отодвинула ветчину. Гримаса матери не осталась незамеченной.
– Я тебе, кажется, говорила, что не ем мяса! – выпалила Кэролайн. – Зачем ты кладешь ветчину на тарелку, если знаешь, что я не ем мяса?
– Ну ладно, один кусочек, – умоляюще сказала Джойс.
– Ты вообще слышишь, что я тебе говорю? Что, по-твоему, означает утверждение «я не ем мяса»?
– Но организму нужно мясо! Один кусочек, в самом деле! – Джойс завела глаза и повернулась за поддержкой к Брайану, который сосредоточенно мазал маслом бутерброд.
– Я. Не ем. М-мяса! – отчеканила Кэролайн каким-то новым тоном, словно потешаясь над матерью.
– Зачем скандалить из-за ерунды! – Джойс тоже разгорячилась. – Ты ведь молодая, еще растешь…
– Ага! И что из меня вырастет – под твоим руководством?
– Да у тебя самая настоящая анорексия! – заявила Джойс. – Я читала об этом! Все молодые девушки переживают из-за своего веса, морят себя голодом, и ничего хорошего…
– Как ты можешь! – Кэролайн побагровела. – По-твоему, я ненормальная?!
Мать с горечью посмотрела на дочь. Что эта наглая соплячка может знать о болезнях?
– Твой отец сейчас в больнице, под капельницей, борется за жизнь. Он бы сейчас все на свете отдал, только бы съесть что-нибудь тверденькое…
