– Ну что, – говорит она, сузив глаза за огромными очками, – страховку-то всю пропил?
Старушка продолжает набирать килограммы. Она и так коротышка, а тут еще лицо расплылось. И вдобавок – любовь к черному цвету. Никаких визуальных препятствий на пути возрастного ожирения.
– Нечестно, ага, – отвечаю я рассеянно.
В программу вклинивается спортивная хроника, Дерек Риордан заколачивает мяч в сетку.
– Ну и букмекеры внакладе не остались, – добавляю я.
Старушка, верно, шутит! Она не может не знать, во сколько влетел начальный взнос за квартиру. Может, напомнить ей, что за аварию я получил пятнадцать, а не сто пятьдесят?
– Значит, просадил свои денежки? – Она ерошит малиновую шевелюру.
Я не собираюсь с ней дискутировать.
– Как там говорил великий футболист? «Половину потратил на ипподром, женщин и выпивку. Остальное просадил».
– Ну что ж… – Старушка фыркает, встает и подбоченивается, невольно подражая басисту Жан-Жаку Бернелу с плаката Stranglers у нее за спиной. – Надеюсь, чаю со мной выпьешь?
Не такой уж это гастрономический подарок, как она воображает.
– А из еды?
– Колбаски.
Ах, держите меня пятеро!
– Свиные или говяжьи?
Старушка смахивает с лица очки – на переносице остаются углубления винного цвета – и пытается сфокусировать взгляд, как будто спросонья.
– Ты остаешься на чай или нет? – Она возит очками по блузке, протирая стекла.
– Н-ну… Остаюсь.
– Только не делай мне одолжений, Дэнни!
Она дышит на очки, снова протирает. Водружает на нос. Разворачивается, уходит на кухню, начинает возиться в холодильнике.
Я тоже встаю, перемещаюсь на кухню, облокачиваюсь на разделочную стойку.
– Может, мне отнести деньги на товарную биржу? Вложиться во что-нибудь долговечное. – Я дотрагиваюсь до ее татуировки. – Например, в индийскую тушь.
Она отдергивает руку, сверкает глазами сквозь очки:
– Нечего шутить! И нечего думать, что будешь всю жизнь из меня соки тянуть. У тебя хорошая работа, вполне можешь расплатиться с долгами.
Ну вот, каждый раз она сует мне в лицо гребаные долги! Старушка до сих пор считает себя королевой панков, а сама, по сути, бизнесвумен до мозга костей.
Чем круче забирал подъем, тем жиже становились заросли папоротника. Брайан Кибби отер пот, обильно струившийся из-под бейсболки, что, словно обручем, сдавила голову. Мешковатый свитер и штормовка трепетали на ветру. Брайан глубоко вздохнул, наполнив легкие прохладным горным воздухом. Жизненная сила горела и вибрировала в его тощем теле. Он взобрался на бугорок и обернулся, чтобы окинуть взглядом грандиозную горную гряду Манро и немыслимый объем разверзшегося внизу провала.
Наслаждаясь чувством единения со вселенной, он умиротворенно думал, что это был самый верный шаг в его жизни: вступить в туристический клуб вместе с Иэном Бьюкеном, надежным и единственным другом еще со школьных времен.
По-настоящему их объединяла лишь страсть к компьютерным играм, однако они постоянно искали другие точки сближения и пытались втянуть друг дружку в свои занятия. Иэн был одним из немногих счастливчиков, допущенных на чердак Брайана Кибби, где располагался драгоценный макет железной дороги, хотя Кибби понимал, что другу, в сущности, наплевать на игрушечные поезда; да и сам он был равнодушен к увлечению Иэна сериалом «Стар-Трек». Но его любовь к туристическим походам была сильной и искренней.
Брайан обожал проводить выходные с этой дружной, крепко спаянной командой, носящей имя «Заводные походники». Его больной отец тоже был доволен: сын стал чаще бывать на воздухе в компании с другом. Правда, одержимость Иэна «Стар-Треком» и то, что других приятелей у Брайана, по сути, и не было, не могли не настораживать Кита Кибби… Старик в последнее время сильно сдал. Вчера вечером, когда семья пришла навестить его в больнице, он выглядел совсем слабым.
