Длинный балкон, метров двадцать, и довольно широкий. Хозяева квартиры приводили в порядок зону отдыха целый год, с момента покупки жилья. Я редко обращала внимание на эту комнату, но когда всё стало приобретать законченный вид и даже интересный, я, каждый раз открывая окно на своём балконе, устремляла взгляд в сторону чужого оазиса, а то был настоящий оазис.
Проект по озеленению продвигался успешно, из недели в неделю комната встречала новые горшки с цветами, они, разного диаметра, стояли на полу, висели на оконных рамах, прятались в углу на самых высоких полках. Среди зелени прятались три шезлонга.
Летом балкон расцвёл окончательно. Его хозяева постоянно отдыхали, загорали, болтали о том о сём, мне не было слышно содержания. Обыкновенные жители России, средней комплекции, в растянутых трикотажных платьях, купленных в магазинах дешёвой белорусской одежды, штаны со старомодными лампасами в катышках, борцовки в пятнах, которые никак не хотят даваться стиральным машинам, животы, странные причёски и дети/внуки в разноцветных бриджах.
Те люди не пили на балконе, не ели, не читали книг и уж тем более не курили, они просто сидели. То втроём, то в одиночку, то человек семь за раз. Может быть, у них не было дачи в области и потому они решили устроить нечто наподобие террасы у себя в городской квартире, и у них получилось хорошо, ведь по внешнему виду я могла утверждать: им комфортно.
Я пила кофе с молоком даже в тридцатиградусную жару и не спеша поедала маленькие апельсиновые палки в тёмном шоколаде. Я вынесла стул из гостиной и поставила у себя на балконе. Только там дул ветер, и я могла нормально думать и вообще видеть всё вокруг, а то голова начинала плавиться. Люди в балконе напротив делали вид, что меня не замечают, и я им была за это благодарна.
Не так давно я сидела под закрытие в шикарном ресторане и наворачивала за обе щеки вареники с лососем. В тарелке было много сметаны – я смаковала традиционное русское блюдо, часто пользовалась салфеткой, особых манер не придерживалась, в отличие от компании, сидящей чуть поодаль.
Круглый стол среднего диаметра. За ним: пожилые мать и отец, три их дочери почти одного возраста, слегка за двадцать. Иностранцы – приехали из Италии. Гости только что закончили основной приём пищи и были готовы к десертам с наливками. Перед каждой девушкой оказалось по куску торта с обилием крема, главе семейства достался поднос с семью чашами, где таяло фруктовое мороженое. И отцу, и матери мороженое подали на огромных подносах, будто сейчас должна была начаться дегустация в Адриатике. Каждому члену семейства принесли по красивой рюмке, в которой ждала своей встречи с итальянскими губами наливка.
– Только осторожно, очень крепко, – предупредили гостей.
– А как называется этот напиток по-русски?
Официантка смутилась, очевидно, не поняла вопроса.
– Ладно, скажите краткое название, – с трудом выдавила из себя одна из гостей на русском.
Я удивилась. Кусок вареника упал в тарелку, и немного сметаны попало мне на платье, я замотала головой и вновь взялась за салфетку – зачем молодая итальянка вдруг заговорила на русском? Это было неоправданно. С самого начала следовало бы осведомить нас о своём знании. Что в таких случаях обычно происходит? Всем некоторое время не по себе, но в конце концов официантка сообразила бы и сказала что-нибудь «около», и семья этому поверила бы.
