Подоконник уже в воде, подумала она. Ну и что?
В розетке торчало орудие против комаров, которые обезумели этим летом и слетались тучами, стоило шире обычного открыть окно и включить ближе к вечеру свет. Любу искусали. Шёл второй день после атаки москитов, потому всё распухло и чесалось.
Люба не хотела и не могла уснуть той ночью, и не натуральная гроза была виной, а нечто, с чем она легла сегодня. Девушка не закрывала глаза ни на минуту, она знала, куда смотрела, и в темноте прекрасно различала предмет рядом. Она не плакала, ничего не говорила, только смотрела в упор и глубоко вдыхала свежесть, приносимую с каждым новым порывом ветра к ней в комнату.
Любе жилось тяжело. Незнакомый человек, взглянув на неё, мог с убеждённостью сказать:
– Допекли.
Девушка была истощена и уже не видела в своей неустроенности проблему, она так свыклась с подобным ощущением, что совсем перестала различать его в своей жизни.
Её голова походила на голову кошки-сфинкса, гладко выбритая, под монаха. Почти вся женственность, которая исходила из девушки когда-то, испарилась, но глаза, те самые, остались. Большие и карие, две выемки добра, где задержались на хранение странные воспоминания. Любу часто били, под правым глазом не прошло жёлтое пятно. Любу мучил кашель, но у неё не было денег на анализы и потому она понятия не имела, что было причиной, но догадывалась.
Рядом с ней лежал кухонный острый нож. Девушка крепко держалась за рукоять и ждала какого-то момента. Она спала с ножом несколько дней, когда чувствовала, что сознание уходило под морфий, бросала на пол, и так несколько суток подряд. Просыпалась пораньше, шла на кухню, возвращала на место и всё думала.
Это был конфликт. По факту его не существовало, потому что нож приносила и уносила Люба, и никто больше за эти решения ответствен не был, но в её организме конфликт рвал всё на части. Люба трогала нож, он не давал ей покоя и каждую ночь возвращался к ней в постель. Люба ввязывала остриё в сплетение своей жизни, и оно болталось на нити, давая о себе знать, отрезвляя её ударом рукояти в башку.
Девушка отпустила рукоять и приблизила к лицу левую руку. На узком запястье повисла красная нить, тем не менее крепко держащая её за эту руку. Пальцем правой она стала считать узлы – семь. Потом она ещё раз задумчиво погладила все семь выпуклых точек, в темноте красного не существовало.
Удавка, которая не давала ей спокойно жить. Зачем придавать значение предметам? Зачем? В таком случае любой кусок чего-нибудь может отравить жизнь, сделать её буквально невыносимой, пустой по содержанию и нежелательной для употребления. За любым предметом стоит человек, который его принёс/подарил, в зависимости от расположения к этому лицу данный кусок начинает играть определённую роль со своими оттенками. Он может загнать в угол, может запереть дома, может сделать человека несчастным и абсолютно потерянным. Предмет есть только символ, которому мы придаём значение и цвет, он может иметь любую форму, это не важно, даже простая нить способна перевернуть многое в душе одного лишь человека. Дело не в эстетической стороне вопроса и его размерах, а в том, какую чувственную связь имеет принимающий подарок с тем, кто его делает. И потом она покажется в реальном времени во взгляде, например, Любы ночью, устремлённом на лезвие острого кухонного ножа.
Ей никто не дарил нож, но она была благодарна этому предмету за возможность принять от него помощь, просто она долго не решалась сделать шаг навстречу угнетающей естество тошноте от дыры, что образуется, когда этот шаг будет сделан раз и навсегда.
