А между тем сомнения, о которых никто не подозревал, обуревали Рогова на каждом шагу. Тугодум от рождения он знал за собой этот недостаток, который оперативнику мог стоить жизни, и потому был вынужден загодя, на много ходов вперед продумывать свои поступки. Конечно, он ошибался, и иногда по-крупному. Но не так часто, чтобы это отразилось на его карьере, которая давалась ему невероятным трудом. Действия личного состава при возможном поступлении сообщения о заложенном на его территории взрывном устройстве он проработал еще до первого проявления телефонного террориста. Мало этого, он их не раз прорепетировал со своими сотрудниками. Поэтому, когда приходилось объявлять тревогу, при любом варианте взаимодействия с территориальными подразделениями милиции, ОМОНом и специалистами ФСБ, транспортники действовали без раскачки, не шарахались из стороны в сторону, а быстро и четко занимали свои места.
Но на этот раз людей не хватало и потому не все складывалось, как надо. А тут еще состав с беснующимися пассажирами. Рогов хорошо представлял себе, что там сейчас творится. Если проводники не устоят, сотни пассажиров навалятся на редкую цепочку милиционеров. Разъяренные долгим ожиданием, они тут же сомнут ее и попадут, окажись бомба реальностью, в эпицентр взрыва.
Приказав сержанту Волохову следовать за собой, майор поспешил в дальний конец платформы, где в ярко освещенной кабине локомотива можно было различить какие-то перемещения машинистов. Люди сугубо гражданские, они вполне могли пренебречь приказом оставаться на месте до особого распоряжения и появиться на платформе.
Уверенно и быстро, так, что сопровождавший его сержант еле поспевал, шагая по платформе, Рогов старался больше не задавать себе вопроса, правильно ли он поступил, оставив подчиненных на вокзале. Но в разработанном им в деталях плане остановка поезда так близко от вокзала не была предусмотрена, и он, опустив голову и придерживая рукой низко надвинутую на брови фуражку, чтобы ее не сорвало встречным ветром, упрямо продвигался вперед.
– Товарищ майор! – громко воскликнул Волохов, показывая рукой вниз. – Там кто-то есть. Да нет, не там, впереди. Под платформу шмыгнул. Я сейчас.
Будто снесенный порывом ветра, он слетел на блестевшие в свете фонарей рельсы.
– Стоять! – раздалось оттуда.
Рогов спрыгнул с платформы, в спешке споткнулся об рельс и грохнулся на шпалы. Выругавшись сквозь зубы, стиснутые от боли в левой руке, которую во время падения неловко подвернул под себя, он потянулся правой за пазуху, где в скрытно носимой кобуре носил пистолет. Но его вмешательства не потребовалось. Когда Рогов поднялся на ноги, сержант уже вытаскивал из-под платформы какого-то мужчину в светлом пальто и с дорожной сумкой в руках
– Какого черта? Что вы здесь устроили? Из вагона не выйдешь, – возмущенно выкрикнул тот на одном дыхании, пытаясь вырваться из рук сержанта. – Совсем охренели? Чего надо?
– Спокойно, гражданин. Как вы здесь оказались? – строго, но миролюбиво спросил Рогов.
– Как-как? – сразу остывая от возмущения, переспросил мужчина. – Из вагона, вот как. Полчаса уже стоим. Вы знаете, что там творится? Люди одетые, дышать нечем, детей полно.
– Знаем, знаем. Да ничего поделать не можем. Придется подождать. Я вас прошу вернуться в вагон. На вокзал сейчас нельзя.
– Еще чего? Ишь ты, в вагон. Сам иди и объясни людям, почему их, как зэков держат взаперти. Они на вас такую телегу накатают, мало не покажется. Ладно, я пошел, а вы тут сами разбирайтесь.
