– Кто бы мог подумать, что он так не любит юристов, – задумчиво пробормотала сидевшая напротив девушка.
– Молчали бы вы, вместилище пороков, – огрызнулся я. – И радовались, что не на вас обрушился праведный гнев.
Конечно, она была ни в чем не виновата, и мне тут же стало неловко за вызванную болью вспышку раздражения. А девушку мои слова, кажется, не на шутку испугали – верно, представила себя с ножом в… где-нибудь. Но она быстро взяла себя в руки.
– Позвольте взглянуть на вашу рану.
– Что за странные желания для столь юной особы? – отмахнулся я и повернулся к ждавшему то ли объяснений, то ли указаний Унго. – У нас есть…
– Я вам не юная особа! – вспыхнула рыженькая. – Я – целительница!
– Замечательно. У вас есть бинты?
– Есть. Но прежде рану нужно обработать.
– Спиртом? – оживился мой сосед.
– Нет, чистого спирта у меня нет, но есть настойки…
– Подойдет.
Так ничего и не понявший кучер топтался у открытой дверцы, и я попросил его отойти и не загораживать свет: в вечерних сумерках его было немного.
– Сана, милая, вы же не станете… – округлила глаза старуха.
– Да, Сана, не стоит. Я сам.
Девица обиженно фыркнула, открыла сумку и подала мне несколько салфеток.
– Зажмете рану.
Приготовила узкую бутылочку с плескавшейся внутри коричневатой жидкостью.
– Я сам, Унго, – перебил я хотевшего что-то сказать тайлубийца.
Закусил воротник и резко выдернул нож. Ногу прожгло болью до кости, а штанина тут же сделалась влажной от крови. По совету целительницы я прижал к ране салфетки.
Организм метаморфа в несколько раз быстрее человеческого восстанавливается после подобных повреждений, и меньше чем через минуту я перестал ощущать пульсацию текущей крови. Осталось продезинфицировать рану и наложить повязку: пока поверх одежды, а после она уже не понадобится.
Я взял из рук девушки бутылочку и тут же выплеснул жидкость на рану…
О-у! Глаза полезли на лоб, а в дилижансе запахло маринованным мясом.
– Ой! – испуганно прикрыла ладошкой рот рыжая. – Кажется, это не настойка…
– А что? – выдавил я.
– Уксус. Для улучшения аппетита…
Аппетит у меня действительно улучшился: так и вгрызся бы в нежную девичью шейку.
Седовласый протянул мне флягу, и я с благодарностью отхлебнул обжигающий напиток.
– Так что делать-то? – наконец спросил кучер.
– Как – что? – вызверился я на него. – Ехать! Остановишь у ближайшего трактира.
– Давайте я вас перевяжу, – тихо предложила лжелекарка.
– Избавьте, – рявкнул я. – Мне дорога эта нога, она досталась мне от родителей. Хотелось бы сохранить.
Унго сел рядом, и визгливая старушенция в этот раз не осмелилась и рта открыть.
Лисанна
Снова я все напутала! Нужно было подписать склянки. Или хотя бы понюхать, что в бутылочке, прежде чем давать ее раненому. Права дэйна Алаисса, нельзя мне людей лечить. Хорошо хоть дар не применяла – и так смотрит на меня как на злейшего врага, а если бы у него в довесок к ране рога выросли или борода… Хм, пошла бы ему борода? Нет, вряд ли.
– Очень интересно. – Пожилой дэй уже не спал и сейчас вертел в руках оттертый от крови нож. – Похоже, наш сбежавший друг принадлежит к ордену Спасения. Видите клеймо?
Он показал оружие пострадавшему.
– Что за орден? – заинтересовался тот.
– Фанатики. Официально их организация не является незаконной, но проповедовать в столице ее адептам запретили.
– А что именно они проповедуют?
– Ну, вы же слышали. Радеют за чистоту крови и помыслов, призывают изживать метаморфов, забивать камнями блудниц, топить ублюдков… Поголовье юристов, очевидно, тоже решили проредить.
