Очередное испытание началось с едва заметного скрипа двери, словно предвестника надвигающегося шторма. Промозглый холод снова пронзил подвал, вызывая у Леи мурашки, как если бы сам страх касался её кожи. На этот раз перед ней стоял высокий мужчина с ледяным взглядом, будто бы сам ледник, и язвительной усмешкой, как змея, готовая к нападению. В руках он держал стеклянную чашу, внутри которой плавали нечто, напоминающее тени – призраки её детских страхов.
– Пора проверить твою внутреннюю силу, – произнёс он с хищной улыбкой, погружая руку в чашу и извлекая длинный, скользкий шнур. Это была змея, свившаяся вокруг его запястья, её глаза мерцали в свете свечи, как маленькие звёзды, готовые поглотить свет в бездне.
– Это становится скучно, – тихо сказала Лея, стараясь удержать голос ровным, как сталь, которая только начинает нагреваться. – Вы снова пытаетесь меня напугать.
– Напугать? – усмехнулся мужчина, усаживаясь на перевёрнутое ведро, как если бы он уже победил в этой игре. – Нет, моя дорогая. Мы хотим узнать, когда ты сломаешься.
Лея сжала губы, стараясь сохранить спокойствие под напором его слов. Мужчина поместил змею на плечо Леи, и она почувствовала, как холодное, чешуйчатое тело извивается по её шее, подобно неумолимому времени, вытягивающему из неё страх. С каждым вдохом тьма охватывала её сильнее, но проявить слабость для неё было фатально. Это была игра с огнём, где каждый неверный шаг мог привести к падению в бездну.
Змея, скользнувшая по её телу, опоясала руки Леи, словно злая судьба, готовая задушить её изнутри. Шипение наполняло слух, как шёпот её собственных страхов, а девушка, проявляя неимоверные усилия, сохраняла хладнокровие.
– Ты можешь оставить это при себе, – прошептала она, смотря прямо в глаза мучителю, в которых читалась лишь жажда власти. – Я не сломаюсь.
Мужчина рассмеялся, его голос перекрывал шипение змеи, как грозовая туча затмевает солнечный свет.
– Посмотрим, Лея, посмотрим. Время покажет, – сказал он, вставая и направляясь к выходу, оставляя за собой атмосферу безысходности.
Смех Тельмы заполнил помещение, как горький эхо, разжигая в Лее искры гнева и боли, но они не видели её слёз – всего лишь холодный, твёрдый взгляд, готовый встретить любую новую пытку. На этом маршруте её внутренняя броня становилась ещё прочнее, её сердце закаляясь, постепенно превращая её душу в холодную сталь. И всё же, в глубине её сердца, оставалась искорка надежды, как последний луч солнца, пробивающийся сквозь плотные облака.
У Габриэля были коротко остриженные волосы, которые блестели, словно крылья ворона, и его угловатое, резко очерченное лицо производило впечатление, будто оно вырезано из камня. Черты его лица, холодные и беспощадные, придавали ему отталкивающую харизму, как у зверя, нависающего над жертвой. На лбу и скулах светились татуировки, словно следы битв на полях, рассказывающие о его прошлом. Вместо привычной одежды банды он предпочитал обтягивающие черные джинсы и кожаную куртку, которые облегали его атлетическую фигуру, создавая образ зека с дикой, непокорной натурой.
На руках у него были цепкие, длинные пальцы, как у ловкого хищника, готового в любой момент вцепиться в свою добычу. Он часто играл с небольшими предметами, подчеркивая свою расслабленную, но в то же время контролирующую манеру поведения, словно скульптор, создающий произведение искусства в мире хаоса. Габриэль – живое воплощение угрозы и притяжения, олицетворение той опасной красоты, что завораживает, но настораживает одновременно.
