Альгар выждал, стараясь нащупать слабину. И впервые за долгое время удивился: она будет готова и на это.
– На камне. Будете носить его вплоть до того, как я не разобью его… или не умру.
Последнее его вряд ли ожидало. Леди опустила глаза и отчётливо ответила:
– Я согласна.
Она медленно ступала по каменному полу замка, вслушиваясь в гулкое эхо своих шагов. Герцог шёл впереди, и Гленна с трудом примерилась к его широкому шагу.
Замок изменился. Пропали латы, серебро, гобелены, шкуры и иные ценности. Ещё в начале мятежа Кайя продал некоторые вещи, но теперь новый владетель решил распродать оставшееся. Гербы её рода сняли, но пока их место не заняли новые. Слуги, прежде сновавшиеся без дела, теперь заняты каждый своим делом: одни драили полы, другие носили куда-то вёдра, с улицы доносились стук топора. Но Гленна всюду чувствовала на себе взгляды: боязливые, злые, презрительные.
Герцог остановился перед дверью, которая ведлаущую в малую залу, где брат обычно принимал посетителей в приватной обстановке. Открыл дверь и пропустил Гленну вперёд.
– Побудьте здесь, а я пока всё приготовлю, – бросил он и ушёл, оставив её одну.
В этой комнате Гленне не разрешалось находиться, но бывали дни, когда она ещё совсем девочкой прибегала сюда и забиралась на руки отца. Вот знакомый стол на львиных лапах, чья лакированная поверхность испещрена царапинами. Вот полки, ныне пустующие. А вот кресло, знавшее ещё её дела. В него она и села, опасаясь лишиться чувств. Все прошлые страхи оказались совершенно беспочвенные – если клятвой она вымолит у богов жизнь, пусть будет так. Возможно, после, ей разрешат уйти к жрицам в одну из обителей. Куда ни будь на север, где о Гленне никому не известно.
Скрипнули несмазанные двери, и в комнату проскользнул невысокий, щупленький мужчина. Чернявый, со смуглой кожей и яркими, словно подведёнными, чёрными глазами. В нём отчётливо виделась южная кровь. Он замер, прижав к груди свитки.
– Ми-миледи? – он сглотнул и неловко поклонился.
Гленна поднялась со своего места и поклонилась в ответ, гадая, кто же перед ней.
– Я Кеке. З-занимаюсь бумагами, – южанин покраснел и потупил взгляд. – Альгар… То есть ми-милорд, он… п-попросил поп-п-присутствовать…
– С каких пор ты заикаешься? – появился за его плечом герцог, но не дожидаясь ответа, продолжил. – Давайте начнём.
Камень холодил пальцы. Почти чёрный, с мелкими светлыми вкраплениями. Руки свело судорогой, когда Кеке вылил в глубокую миску воду. Гленна решительно опустила туда ладони.
– Вы знаете слова? – Спросил южанин.
Это простая клятва – не на крови. Нарушь её и твои руки превратятся в камень. Гленна кивнула и прикрыла глаза.
– При свете дня и во тьме ночной, в мире или войне клянусь, что буду и впредь хранить верность господину моему, никогда не причинять ему вреда и буду относиться к нему с почтением, добросовестно и без обмана. И если у вашего очага найдётся место для меня, а на столе хлеб и вино, то вот вам моя верность. Если я нарушу свою клятву, то пусть Боги покарают меня, а руки мои обратятся в камень.
Камень нагрелся, но клятва ещё не была завершена. Герцог опустил руку в воду и положил её на пальцы Гленны.
– У моего очага всегда будет место для тебя. За моим столом тебе найдётся хлеб и вино. При свете дня и во тьме ночной, в мире или войне ты всегда найдёшь у меня защиту. Твой род от тебя и до последнего потомка. Мой род – от меня и до последнего потомка. Если я нарушу свою клятву, то пусть Боги покарают меня, а руки мои обратятся в камень. Да будет так.
