- Я же так сократил. – Возразил он мне.
- Но это ещё не значит, альтер, что ваше сокращение правильное. – Пришлось мне посмотреть в его сторону.
- Сокращение имён может иметь множество вариантов. – Нейтральным тоном заметил альтерированный..
А я подскочила на стуле:
- Мне не нравится, когда мое имя сокращают или меняют! И вообще нужно уважать имя человека и не уродовать его!
Альтер спокойно заметил:
- Денису и Мирону ты разрешала тебя Милавкой называть.
- Они дети. – Сказала я. – И в отличие от тебя, альтер, они меня не похищали.
Он плавно поднялся на ноги, а я сразу вспомнила, кто передо мной стоит, и с опозданием напомнила себе, что злить этого измененного не стоило.
- Милава, - даже без капли злости начал альтер, - глупо спорить по такому поводу. Давай договоримся, что я уважаю твое имя, не сокращаю его и не изменяю. А ты уважаешь мое имя. И зовешь меня Виктором, а не альтером. Сейчас я пойду за едой для нас, еще принесу тебе обувь, а ты сиди в этой комнате, не выходи в туннели. Там легко потеряться. Еще там много крыс и змей. А здесь ты в безопасности.
Виктор ушел, плотно прикрыв за собой тяжелую дверь. А я, аккуратно ступая по неровному полу, перебралась на кровать, забралась на нее с ногами и укуталась в плед с хутора.
До сегодняшнего дня моя жизнь была простой и понятной, а сейчас я чувствовала себя одновременно героиней всех книг, которые когда-либо читала. Все эти героини попадали в опасные или глупые ситуации.
Но, что было странно, альтер меня больше не пугал, поэтому я спокойно спорила с ним и не сдерживала возмущения. Он даже об обуви для меня решил позаботиться. Только он мне не нравился. И я вряд ли я ему нравилась. И раз симпатия между нами была невозможна, то зачем я ему нужна, раз он не людоед?
И вспоминая истории деда о том, что раньше люди не делились на альтерированных и чистокровных, я решила, что Виктор может быть послом мира. Может, альтеры из городов ищут мира с хуторянами? Дед говорил, что все люди давно должны были принять особенности друг друга и жить вместе.
Я уже представляла себя великим миротворцем, начала мечтать, что вскоре и обо мне напишут книгу, в которой будет история о том, как хуторянка Милава Молотова и альтер Виктор смогли привести к примирению два мира людей. Но мое радужной настроение лопнуло, подобно старой веревке под сильным давлением, от душераздирающего крика. Кто-то кричал за моей дверью. Не рядом с ней, а где-то в туннеле.
Змеи или крысы так кричать не могли. Я скрылась с головой под пледом и стала молиться, чтобы Виктор быстрее вернулся.
10. 10. Новый день.
10. Новый день.
Утром проснулась я в одиночестве. И долго сидела на кровати, не решаясь с нее спуститься. Из туннеля доносились приглушённые крики, и я пыталась внушить себе, что это всего лишь ветер. Но ветер таких звуков не издает. Казалось, что кто-то вопит от ужаса и боли. И ещё слышался звучавшие чуть тише просьбы. Ветер точно не принесет слова:
- Потерпи. Скоро тебе станет легче.
Давно перестали звучать вопли и голоса, а я все сидела, пока дверь моя с тихим скрипом не отворилась, и передо мной не показался альтер. Он был в своей неизменной клетчатой рубашке и держал в руке помимо свёртка с чем-то ароматным ещё какую-то папку.
Запах еды сразу поднял мне настроение. И даже видеть альтера было приятно, его рубашка выглядела такой уютной, привычной мне. Наши женщины на хуторе шили такие же для своих мужчин. Я тоже сшила из принесённого когда-то давно рулона фланели рубашки папе, деду и обоим братьям. Сейчас их рубашки были уже застиранны и по много раз ремонтированы, но ощущения уюта от них стало даже больше. Я не переставала удивляться, что изменённые носят такую же одежду, как обычные люди.
