Нам не спешили открывать, и Дельрену пришлось хорошенько попинать ворота, прежде чем с той стороны, наконец, послышались злобная ругань, грохот. Когда створка приоткрылась, высунулся помятый, тощий алкаш с худым, поросшей сизой щетиной, лицом и выдающейся вперед челюстью.
– Чего? Опять притащили?! – пробурчал неприятный тип, и до нас донесся отвратительный запах дешевого пойла.
Дельрен отодвинулся, и Заркит, увидев меня, дернулся и испуганно попятился назад, как от привидения. Затем запнулся о доску, упал, но даже так продолжал отползать и чертить на какие-то защитные знаки на груди.
– Грешен. Каюсь! – трясясь, бормотал он. – Каюсь!
Оба моих спутника, не сговариваясь, сплюнули.
Проходить на грязный двор, заполненный ветхим тряпьем, разломанной мебелью и другим мусором, где даже бурьян не рос, не стали. Морща нос от брезгливости, Дельрен подпер ногой дверь и зло процедил сквозь зубы:
– Где та?!
– Так нету. Уже, – промямлил гнусаво Заркит, пялясь на мои босые ноги, видневшиеся из-под плаща. От сального взгляда омерзительного типа стало так противно, что я плотнее запахнулась и интуитивно спряталась за Дельреном, который тут же подхватил меня под локоть и подтолкнул к скаперту. Это значит, что я тут не останусь! Какое облегчение! – А чего хотели-то?!
Ловчий не соизволил ему ответить. Открыл дверцу багажника, чуть нежнее, чем в прошлый раз Альд, запихнул меня в машину и громко захлопнул дверцу.
– Видал? – обратился к помощнику, когда отъехали от ворот.
– А может она близня? – седоусый обернулся и посмотрел на меня. – Похожи же.
– Разные. Впервые такое вижу.
– Эй, у тебя сестра есть? – спросил меня Дельрен.
– Есть, – ответила я и зачем-то добавила: – Младшая. Ей тринадцать.
– А еще?
– Нет.
– Тогда вообще ничего не понимаю, – нахмурился он.
Покинув неприветливую улицу, снова выехали на набережную, а через нее добрались к площади, огражденной толстыми цепями. Спешились, наискось прошли к трехэтажному солидному магистрату с башенкой и часами, обошли его и оказались у серого особняка с добротными двустворчатыми дверями, на которых красовались кованными фигуры львов с бантиками на хвостах. Пока я озиралась по сторонам, Дельрен бесцеремонно постучался.
Почти сразу открылось небольшое окошко.
– Чего, Ловчий? – просипел низкий, резкий голос.
– Привел кое-кого, – Дельрен кивнул в мою сторону, и через небольшое отверстие на меня уставились злобные глазки. Они поморгали, затем в щель высунулся сломанный нос и по-звериному принюхался.
– Позову Вардена, – бросил тип и закрыл окошко. А у меня сердце затрепыхалось в груди.
Уже скоро с той стороны послышалась возня и грохот щеколды. Дверь распахнулась и явила в темном проеме две фигуры: один мужчина был рослым, коренастым, с тяжелым взглядом, другой субтильный и высокомерный. Они оба, не мигая, смотрели на меня.
– Что за розыгрыш?! – нервно завопил тот, что ниже ростом, симпатичный, с ухоженной бородкой, но слишком заносчивый.
– Ты замещаешь отца, с тебя и ответ, – Дельрен толкнул меня в спину, заставляя войти, и я едва не влетела в грудь холеного Вардена, который бесцеремонно схватил меня за подбородок и заставил взглянуть на него. Когда я подняла глаза, эти двое шумно выдохнули от удивления. Мне же запомнился только его длинный нос, золотистая борода и худощавое лицо, с удивительно желтоватыми радужками.
– Откуда она? – растерянно спросил он, скользя взглядом по мне.
