Мы легли спать. Гульсары меня не отвергла. Правда, когда я наслаждался ее телом, она получала удовольствие другого рода: выковыривала из зубов остатки курицы, доставала изо рта, оценивала взглядом и тут же дожевывала, причмокивала и цокала языком от удовольствия. «И что в ней вкусного в этой курице, – думал я, обнимая Гульсары, – курица, как курица. Обыкновенная вареная курица даже без соли. Я бы лично приготовил ее совсем по-другому. Во-первых, я бы не стал готовить птицу целиком, а расчленил бы на кусочки, обжарил, налил бы поменьше воды, чтобы птица тушилась, а не варилась. А, во-вторых, добавил бы специй. Вот тогда и впрямь можно было бы выковыривать пищу из зубов и получать наслаждение, возможно большее, чем получаешь от мужчины. А давешней несоленой курице мужчину не затмить! Особенно такого, как я, которого разбуди хоть среди ночи, хоть среди бела дня, и он на память процитирует всю Камасутру.» Но женщина моей мечты по-прежнему не реагировала на мое усердие. Она судорожно искала во рту остатки трапезы, а когда убедилась, что их больше нет, и вовсе выскользнула из моих объятий. «По совету моего психолога, сказала Гульсары, – любящим супругам надо больше уделять внимания духовной стороне своей жизни», и в подтверждение своих слов она сунула мне какую-то книгу и громко захрапела. В темноте на ощупь я попытался открыть книгу и почувствовал, что страницы не разрезаны – значит, ее никто никогда не читал. Но, ключевое для меня слово было произнесено: «духовность», да, да, духовность – вот качество, которое я хотел видеть у женщины своей мечты. Теперь я точно знал: рядом со мной храпела та о которой я грезил всю жизнь. Господи, как счастлив мужчина, когда он наконец получает то, о чем мечтал!
Всю неделю я безжалостно сносил ракушки тем, кто не хотел «договариваться», а вечером нес своей Гульсары деньги тех, кто «договариваться» хотел. По дороге домой я покупал подарки для дочери и даже теще-Тане один раз что-то купил. При виде денег Гульсары каждый раз восклицала: «Вах!», а затем что-то нечленораздельное. Тщательно пересчитав купюры, моя жена говорила: «Рахмат-Лукум!», а я уже научился отвечать на ее языке: «Лукум-Рахмат!» Спрятав деньги в скороварку, где только что варилась курица, Гульсары говорила: «Я тобой горжусь!», а я благодарил Бога за то, что он дал прожить мне в параллельном мире еще один день – этот день! И вдруг я испугался: завтра – суббота, утром на службу не идти, а, значит, вечером я не смогу принести домой то, что так нравится Гульсары. Это будет воистину черный день! И какой враг придумал эти субботы, по крайней мере, для чиновников!
Но в субботу утром меня разбудил звонок: «Почему вы не на рабочем месте?» Я аж подпрыгнул от радости.
Тот факт, что представителя власти в выходной пригласили придти в управу, не вызвал у меня никаких предчувствий, особенно дурных – служба, государственная служба! Мы радеем за государство, а государство радеет за то, чтобы глаза наших жен всегда излучали радость, в том числе и в субботу. Это и есть забота о своих чиновниках, не на словах, а на деле! Я пришел в управу в приподнятом настроении. Меня, как и других сотрудников, пригласили в конференц-зал, где уже стояли наши рабочие столы, и работники телевидения суетились возле своих камер. «У нас в гостях местный телеканал, – пояснил мне пожилой сотрудник управы, – каждую субботу в прямом эфире выходит передача со смешным названием „Сидорова коза“. Цель передачи – способствовать тому, чтобы народ наконец-то полюбил свою власть.» Затем он хмыкнул и почему-то почесал ягодицы. Почесал отчаянно, с озорством. «Кстати, – спросил он, – вы слышали последнюю хохму про старшего брата Сальвадора Дали?»
